Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

Не отрицая факта акций возмездия поляков, я подчеркиваю: в знак возмездия, а не без какой-либо причины, я начал рассуждать над вопросом о размерах этих акций (возмездия), о том — сколько они повлекли за собой жертв среди украинцев? И в конечном итоге, анализируя множество разговоров с украинцами, я "обнаружил" следующее: никто, абсолютно никто, ни один человек, с которыми я разговаривал, не указал на факт потери кого-то близкого вследствие мородований поляками! Тогда я, поняв это, решил нескольких людям задать вопрос: Есть ли у вас кто-то из близких или знакомых, которые потеряли своих близких от рук поляков во время войны? А обратился я не к простым людям, не к таким, которые отсиживаются дома, которые не имеют контактов с обществом. Обратился я к редактору "Новых дней" в Торонто — демократу, человеку гуманному — Марьяну Дальнему-Горготи. Он, редактируя долгие годы популярный ежемесячник, получает множество писем от читателей, он поддерживает широкие связи не только с украинским обществом в Торонто, но и по всей Канаде, США, имеет знакомых в Европе, Австралии. Другой, к которому я обратился с тем же вопросом, был известен не только в Канаде, но и в США, а также на Украине, украинский оперный певец, бас-баритон, Иосиф Гощуляк, который тоже имеет множество знакомых среди украинской диаспоры, также на Украине, где последний побывал несколько раз. Иосиф Гошуляк — человек высококультурный, начитанный, честный, по другой профессии библиотекарь. Третьим человеком, к которому я обратился с этим же вопросом, был Дмитрий Федик, многолетний член ОУН, воин дивизии СС "Галичина", весьма активный в украинском обществе, который отошел от национализма вследствие собственной конфронтации теории ОУН с общечеловеческими основами. Дмитрий Федик многократно привести на территории Торонто к польско-украинскому сближению, а также украинско-еврейскому.

Все трое мне хорошо знакомы. Они ответили: Нет, лично мы не знаем людей, которые бы потеряли своих близких от рук поляков. По крайней мере, об этом нам не известно.

Это ли не симптоматически? И добавлю: я сам почти пять лет работал в украинских редакциях, следовательно, имел контакт с украинским обществом, с украинским общественным мнением диаспоры.

Четвертым человеком, к которому я обратился с этим же вопросом, был многолетний редактор виннипегской украинской газеты — Николай Гнатов. К сожалению, он мне не дал ответа, что я объясняю однозначно.

О чем свидетельствует сказанное здесь? Оно свидетельствует о том, что, хотя и имели место акции возмездия поляков — индивидуальные или организованные, но они, по своим масштабам, являются каплей в море массовых мордований, которые совершили ОУН-УПА на поляках.

Пишет близкий мне человек: В то же время, когда напали на нас, вследствие чего погиб мой отец, брат и сестра, бандеровцы напали также ночью в соседнем селе Ходоров на польскую семью. Расстреляли всех, кто спал в доме — родителей и пятерых детей… Из этой семьи остался только 19-летний парень, которого во время нападения не было дома. Он, даже не похоронив трупы, сразу направился в Зборов, откуда поехал на Ряшивщину. Рассказывали, что там он, озлобленный, стал аналогичным бандеровцам бандитом — убивал украинцев.

С психологической точки зрения нельзя удивляться действиям, которыми руководила месть за убийство близких людей, хотя оправдать такие действия нельзя. Месть морально, хотя не юридически, была бы оправдана только при одном условии: если бы она была направлена на людей, которые своими поступками вызывали чувство мести. Вместо этого месть, направленная на людей той же национальности, что и преступников, не находит оправдания даже морального.

Весной в 1943 г. по приказу ОУН-б около 4.000 украинской полиции пошло в лес, забирая с собой оружие. На место украинцев, немцы начали вербовать поляков, в частности во Владимирском, Лубненском уездах, в Сарнах и Ковеле.

Воззвание делегата Правительства на Край (польского — В. П.) запрещало полякам принимать участие в пацификации украинских сел и хуторов, организованной гитлеровцами. Нужно выразительно утвердить, что многие поляки, из мести за замордованных, принимали участие не только в польских возмезднооборонительных акциях, но и в рамках акций, устраиваемых полицией. За эти мордования заплатило украинское население, в частности тех сел, которые известны были за националистические настроения крестьян.