Горькая сладость

Вечером Мэгги обедала с Кейти. Дочь повела ее на Эсбури, в маленькую закусочную, куда часто ходили студенты, и всю дорогу держалась отчужденно. Когда же они уселись за стол, Кейти сразу уткнулась в меню.

— Может, нам стоит поговорить об этом? — спросила Мэгги.

Кейти подняла голову и нахмурилась.

— О чем?

— О моем отъезде из Сиэтла. Думаю, ты из-за этого все время молчишь.

— Вовсе нет, мама.

— Ты сердишься.

— А ты не сердилась бы?

Кейти была настроена враждебно. Они обедали, и Мэгги испытывала двойственное чувство — вину и, одновременно, раздражение из-за того, что дочь отказывается благословить ее переезд в Дор-Каунти. Когда они прощались возле общежития, Мэгги поинтересовалась:

— Ты приедешь домой на День благодарения?

— Домой? — язвительно переспросила Кейти.

— Да, домой.

Кейти отвернулась.

— Наверное. Куда же мне еще ехать?

— Я просто хочу, чтобы к тому времени для тебя была готова комната.

— Спасибо, — холодно поблагодарила Кейти и взялась за ручку двери.

— Может, обнимемся? — предложила Мэгги. Кейти обняла ее как-то небрежно, даже неохотно, и Мэгги ушла со странным ощущением вины, хотя была уверена, что ни в чем не виновата.

Она вернулась в Дор-Каунти, а на следующий день узнала, что ее дом в Сиэтле продан. Получив телеграмму от Эллиотта Типтона с просьбой немедленно позвонить, Мэгги набирала его номер, ожидая услышать, что покупатель все еще пытается получить кредит. Однако Эллиотт сообщил, что нашлись люди, которые расплатятся наличными. Они прилетели из Омахи, остановились в мотеле и хотят встретиться как можно скорее.

Мэгги вылетела в Сиэтл.

Она расставалась со своим домом довольно спокойно, как и предполагала. К тому же все произошло слишком быстро. Она провела два безумных дня, выбрасывая бутылки с кетчупом и майонезом из холодильника, выкидывая скипидар и другие горючие вещества, которые нельзя перевозить, высыпая из цветочных горшков землю вместе с погибшими растениями, разбирая шкафы и откладывая старые вещи для Армии спасения. На третий день приехали тягачи и погрузка началась. На четвертый день Мэгги двадцать четыре раза поставила свою подпись в разных документах и передала ключи от дома новым владельцам. На пятый день она вернулась в Дор-Каунти и увидела, что дом Хардинга преобразился.

Снаружи покраску уже закончили, леса убрали. В своем новом одеянии подлинных цветов викторианской эпохи дом Хардинга выглядел великолепно. Поставив чемодан на землю, Мэгги пошла по дорожке, улыбаясь и иногда от восхищения прижимая ладонь к губам, жалея, что никто не может разделить ее восторг. Она посмотрела на бельведер, потом ее взгляд опустился ниже, на оконные карнизы, затем опять метнулся вверх — на вычурные фронтоны, и снова вниз — на широкое парадное крыльцо. Малярам пришлось выкорчевать разросшийся возле фундамента кустарник, чтобы освободить решетчатое основание крыльца. Она представила себе, как в жаркий летний день под крыльцо будет лазить кошка — поспать на прохладном грунте. Мэгги направилась к берегу, чтобы оттуда рассмотреть дом сквозь полуобнаженные клены, ярко-оранжевые листья которых шуршащим ковром покрыли лужайку. Обойдя дом, она вошла внутрь через кухню, где гладкие белые пустые стены, казалось, ждали, когда на них повесят полки.

Запрокинув голову, Мэгги крикнула:

— Эй!

— Привет! — ответил мужской голос. — Я здесь, наверху!

В одной из комнат, на доске, перекинутой между двумя стремянками, стоял человек и шлифовал наждаком оштукатуренную стену. Его одежда была обсыпана побелкой.

— Привет, — удивившись, произнесла Мэгги. — А где братья Лавитски?

— У них какая-то срочная работа в другом месте. А я — Нордвик, штукатур.

— Я — Мэгги Стерн, хозяйка.

Он вновь задвигал наждачной бумагой.

— С каждым днем дом становится все красивее.

— Несомненно. Когда я уезжала, здесь не было отопления, стены на кухне еще не привели в порядок, а ванную и запасной выход только начинали строить!

— Ага, здорово! Водопроводчик в начале недели доставил печь, и ее установили в тот же день. Да, между прочим, сегодня утром что-то привезли из Чикаго. Мы попросили их поставить все в жилую комнату.

— Хорошо, спасибо.

Мэгги помчалась вниз по лестнице, чтобы поскорее посмотреть на антикварную мебель для большой гостиной. Это был один из тех моментов в жизни, когда кажется, что все замечательно, а будущее прекрасно. Мэгги просто необходимо было с кем-то поделиться своей радостью.

Она позвонила Бруки.

— Ты обязательно должна прийти ко мне! Дом уже покрасили снаружи и скоро начнут красить внутри. Я только что вернулась из Сиэтла — я продала свой старый дом. Из Чикаго привезли антикварную мебель... — Мэгги остановилась, чтобы перевести дыхание. — Придешь?