Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В 1920–1930 гг. СССР посетили Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Теодор Драйзер, Эдуард Эррио, Поль Вайян-Кутюрье, Жорж Дюамель, Анри Барбюс, Андре Мальро, Луи Арагон, Лион Фейхтвангер, Андре Жид, Шарль Вильдрак и др. Визитам этих знаменитостей на самом высшем уровне придавалось очень большое значение их встречали по-царски, провожали с подарками и, естественно, ждали, что советское гостеприимство будет воспринято должным образом, а именно признанием в западной печати успехов социалистического строительства в СССР и превознесением личности его гениального вождя – тов. Сталина. Проводя параллели отношения Верховной власти к литераторам в России эпохи Николая I и СССР, Максим Горький, графиня Софья Панина, Вера Фигнер, бывший председатель II-й Государственной Думы Фёдор Головин, Сергей Прокопович и его жена Екатерина Кускова… а также множество агрономов, врачей и писателей. Большевистские деятели рассчитывали при посредничестве Помгола получить помощь западноевропейских государств и США. Несмотря на начавшиеся поставки продовольствия с Запада, уже в августе 1921 года Постановлением Президиума ВЦИК общественная организация ВК Помгол была распущена, а большинство ее членов арестовано и обвинено во всевозможных контрреволюционных деяниях.

напомним известное наблюдение маркиза Астольфа де Кюстина[21]

, посетившего Россию в 1839 г., который писал:

Известно ли вам, что значит путешествовать по России? Для ума поверхностного это означает питаться иллюзиями; но для всякого, чьи глаза открыты и кто наделен хотя бы малейшей наблюдательностью в сочетании с независимым нравом, путешествие – это постоянная и упорная работа, тяжкое усилие, совершаемое для того, чтобы в любых обстоятельствах уметь различить в людской толпе две противоборствующие нации. Две эти нации – Россия, как она есть и Россия, какой ее желают представить перед Европой. <…> Русское гостеприимство столь уснащено формальностями, что отравляет жизнь самим покровительствуемым иностранцам. Эти формальности служат благовидным предлогом для того, чтобы стеснять движение иностранца и ограничить свободу его суждений. Вас торжественно принимают и любезно знакомят со всеми достопримечательностями, поэтому вам невозможно шагу ступить без проводника. Путешественник никогда не бывает наедине с собой, у него нет времени составить себе собственное мнение, а этого-то как раз и добиваются.

<…> Если же ваше любопытство исключительно выносливо и вам не надоедает причинять хлопоты людям, то, во всяком случае, вы всегда будете под пристальным наблюдением, вы сможете поддерживать лишь официальные сношения со всевозможными начальниками и вам предоставят лишь одну свободу – свободу выражать свое восхищение перед законными властями. Вам ни в чем не отказывают, но вас повсюду сопровождают. Вежливость, таким образом, превращается в способ наблюдения за вами [КЮСТИН. С. 56 и 69].

Отношение к приему «знатных» заморских гостей в николаевской России, подробно описываемое маркизом де Кюстином, – пресловутое «русское гостеприимство», в целом: и по целям, которое оно преследовало, и по внешневидовым признакам, на удивление схоже с официальным «советским гостеприимством». Здесь замечание маркиза де Кюстина:

народы, которым недостает узаконенных прав, ищут опоры только в привычках [КЮСТИН. С. 55],