Горький хлеб (Часть 6)

- Горазд ты до бражного ковша, вижу, батюшка. От тебя и сейчас за версту винцом попахивает.

- Маковой росинки с утра не было, старче. То похмелье выходит. Ну, будя над рукой шептать.

- Без заговору не отойдет, батюшка. А теперь я тебе язвы горячим пеплом присыплю.

- Пепел облегчает, валяй, дед, - согласно кивнул черной бородой Капуста и, вздохнув, тоскливо добавил. - Хоть бы едину чарочку в нутро плеснуть.

Сидевший рядом Истома Пашков, посмеиваясь, проговорил:

- Воевода Трубецкой воинов к басурманам снаряжает. Хочет изведать, что поганые против нас ночью замышляют. Накажи ратникам, чтобы бурдюк с басурманским вином в стан прихватили.

- Вот то верно, друже Истома. Пойду, пожалуй, к ратничкам, - поднялся с земли Митрий и зашагал к воеводскому шатру.

- Тряпицу-то, батюшка, я тебе тесьмой не завязал. Погодил бы чуток, крикнул ему вслед знахарь, но Капуста лишь рукой махнул.

Тимофей Романович наказывал лазутчикам:35

- Ступайте к татарскому лагерю сторожко, из пистолей не палите, берите ордынцев без шуму...

Когда Трубецкой закончил свой наказ, к нему шагнул Митрий Капуста.

- Дозволь, воевода, мне за татарином сходить.

- Отчего так, Митрий?

- Мне это дело свычное. В Ливонском походе не раз ворогов ночами добывал.

- Добро, дворянин. Будешь старшим у ратников.

И вновь с крепостных стен Москвы, монастырей и дощатого городка ударили сотни пушек.

- Славно бьют, пушкари. Пороху не жалеют. Нагорят страху на поганых, негромко и весело вымолвил Митрий Флегонтыч лазутчикам, когда добрались до середины ратного поля, усеянного басурманскими трупами.

Невдалеке раздался протяжный стон, затем еще и еще.

- Может, наших подобрать не успели? - перекрестившись, проговорил ратник Зосима.

Капуста шагнул в сторону одного раненого, другого и звучно сплюнул.

- Тьфу, дьяволы! Тут их полно, поганых, помирает. Вот нехристи. Своих унести с поля не захотели.

Когда тронулись дальше, Митрий Флегонтыч наказал строго-настрого:

- Хоть до татарского стана еще далеко, но теперь ни гу-гу, братцы. Можем на лиходеев нарваться.

- Это на кого ж, мил человек? - не поняв, вопросил один из ратников.

- На тех, кто у своих же павших воинов золотые монеты в поясах да мешочках ищут... А теперь помолчим.

Чем ближе к Воробьевым горам, тем осторожнее двигались ратники. А вот и монгольские костры совсем рядом.

Лазутчики прижались к земле.

- Нелегко взять татарина, Митрий Флегонтыч. Светло от костров и возле каждого с десяток басурман лопочут, - озабоченно прошептал Зосима.

- Ждите. Поснедают басурмане и спать улягутся, - спокойно отозвался Капуста.

И ратники ждали - долго и терпеливо, уткнувшись бородами в лопухи.

Ордынцы сидели подле костров хмурые, неразговорчивые. Перевязывали раны, чинили доспехи, хлебали деревянными ложками мясную похлебку из медных котелков. Не слышно было привычных степных песен, воинственных плясок с обнаженными клинками, шумных победных достарханов в куренях.

Богатая долгожданная добыча ускользнула. Московитяне - сильные и бесстрашные враги. Их чернокудрый витязь сокрушил непобедимого тургадура Ахмета. Пушки урусов страшно плюются огненными ядрами и разят картечью. О, аллах! Помоги правоверным!

Наконец, огни монгольских костров начали гаснуть. Воины укладывались спать, прислонившись спинами к теплым животам лошадей и положив головы на седла.

Однако возле потухших костров оставались бодрствовать сторожевые джигиты. Поджав под себя ноги, они зорко вглядывались в темному и, сняв с головы черные меховые шапки, часто припадали правым ухом к земле, чутко прислушиваясь к ночным шорохам.

"Стерегутся, дьяволы!" - с досадой подумал Митрий Флегонтыч. Летняя ночь коротка. Нешто с пустыми руками возвращаться. Сраму не оберешься перед воеводой".

Подождали еще полчаса. Но вот при блеклом лунном свете заметили, как у ближнего к ратникам костра начал клевать носом и звучно позевывать караульный татарин. А вскоре, опершись обеими руками о хвостатое копье, джигит вовсе опустил на грудь голову и заливисто захрапел.

Сделав знак Зосиме, Митрий Флегонтыч пополз к погасшему костру. До басурманина осталось меньше сажени. И тут Капуста вспомнил, что не прихватил с собой кляп. Кафтан либо порты рвать жаль - последние. Да и татарин может услышать.

И, больше не раздумывая, Митрий Флегонтыч сорвал с раненой руки пропитавшуюся кровью тряпицу и подкрался вплотную к похрапывающему ордынцу. Один миг - и татарин на земле с кляпом во рту. Зажав рукой шею улусника, Капуста поволок его к ратникам.

- Свяжите ему руки кушаком и в стан.

Ратники отползли с пленником сажен двадцать, а затем подняли его на ноги и, подталкивая мечами, повели ордынца в лагерь.

Зосима вернулся к Капусте, зашептал:

- Чего лежишь, Митрий Флегонтыч? Надо назад вертаться.

- Ты ступай, человече. А мне надо еще басурманским вином опохмелиться. Уж больно голова тяжелая, - отозвался Капуста и вновь пополз к кочевникам.

"Лихой дворянин, но с чудинкой", - усмехнулся Зосима.