Горький квест. Том 1

— Каждый производитель должен написать подробнейшее изложение своей жизни, а также все, что он знает о своих предках. Это станет первоначальной базой для исследования, — говорил он.

И начал с себя. Всё, что мне известно о Джонатане, я вычитал в его жизнеописании и в последующих дневниках, которые правильнее было бы именовать ежемесячниками. Джонатан подавал пример всем остальным, старательно ведя записи и строго в установленные дни передавая их в контору «Берлингтон и сын».

Все шло как по маслу. После смерти Джонатана в 1877 году проект продолжал развиваться благодаря неослабевающим усилиям Грейс, ее мужа и ее любовника. Жизнь менялась не так быстро, и технический прогресс хотя и казался стремительным, но на самом деле, если сравнивать с концом ХХ века и началом ХХI, полз черепашьим шагом. Ничто не предвещало, как говорится…

Перелом наступил в середине 1880-х, когда дети Грейс один за другим начали выпархивать из родительского гнезда.

Первой из дома ушла Марджори, по уши влюбившись в Оливера Линтона, нищего журналиста, сочувствовавшего идеям социализма. Ежегодное пособие, высылаемое Берлингтоном, оказалось для молодой семьи единственным способом выжить, ибо полученное приданое прожили даже раньше, чем родился первый ребенок. Старший сын, Эндрю, с детства проявлял склонность к профессии актера, но честно пытался, под давлением Фрэнка-старшего и Грейс, получить «приличное» образование, однако не преуспел, какое-то время болтался без дела, а потом просто сбежал, оставив прощальную записку и пообещав непременно дать знать о себе. Записка была показана в конторе «Берлингтон и сын» с обещанием непременно представить отчет за пропущенный период. Письмо от беглеца пришло только через год: Эндрю сообщал, что поступил в труппу где-то на Юге. Никто в семье Уайли не сомневался, что труппа какая-нибудь третьеразрядная. Старшему сыну немедленно был направлен ответ, в котором говорилось примерно следующее (самого письма я не видел, цитирую по записям Грейс): «Ты можешь жить как хочешь и где хочешь, на все твоя воля, но каждый месяц ты должен присылать отчет. И не забудь подробнейшим образом изложить все события последнего года. Помни, что интересы науки выше твоих личных амбиций». Вероятно, Эндрю был сильно задет, потому что второе письмо, оно же и последнее, пришло довольно быстро. Оно оказалось приложено к очередному отчету Фрэнка-старшего, поэтому я имел возможность с ним ознакомиться. «Я всегда чувствовал, — писал Эндрю, — что мы с братом и сестрой являемся лишь инструментом для набивания ненасытной утробы ваших чудовищных устремлений, не имеющих ничего общего с настоящей наукой. Я не желаю класть свою жизнь и свое личное счастье на этот ложный, гнилой алтарь. Занимайтесь своей алхимией без меня. Мардж слишком дорожит своим бездарным писакой, чтобы отказаться от денег, которые получает от Берлингтона. Надеюсь, Фрэнки окажется умнее и тоже откажется подпитывать ваши никчемные амбиции, которые если и есть, то как раз у вас, а вовсе не у меня. Я просто хочу жить свободно. Можете сказать Берлингтону, что в его деньгах я не нуждаюсь и от меня он не получит больше ни слова».

О том, как сложилась жизнь старшего сына Грейс, в записках не сказано больше ничего. Но его надежды на рассудительность и независимость младшего брата оказались не напрасными. Мой дед Фрэнк имел хорошие способности к математике и вкус к бухгалтерскому делу, и карьера финансиста занимала его куда больше, чем ведение дневников самонаблюдения. Он занялся биржевыми операциями, причем настолько успешно, что очень быстро разбогател. Надо ли говорить, что ежемесячные отчеты он прекратил писать в тот же день, когда понял, что за одну неделю заработал больше, чем получал в год от Берлингтона.

Вот так и получилось, что из всех потомков Джонатана Уайли в проекте после смерти Грейс, Фрэнка-старшего и Роберта Купера участвовали только Марджори и ее семья.

Первый ребенок Марджори не дожил и до трех лет. Долгое время детей больше не было, и вторая беременность наступила, когда сестре моего деда было уже за тридцать. Родился тот самый Майкл Линтон, который, напитавшись идеями отца и его окружения, в 1922 году вместе с товарищами-единомышленниками приехал в послереволюционную Россию, где и женился на Ульяне Кречетовой, а вскоре умер.

Оригинальный поступок, не правда ли? Что ж, кровь Уайли — Куперов, никуда не денешься. И это притом, что ни бабушка Мардж, ни ее муж Оливер эксцентричностью не отличались, а Джонатан Уайли и Роберт Купер не могли оказать никакого воздействия на воспитание Майкла, ибо к моменту его рождения уже давно скончались. Да и жили Линтоны в другом городе, довольно далеко от Уайли.