Горький квест. Том 1

— Для страховых компаний. Да ладно, не бери в голову, тебе в наших реалиях нынешних все равно не разобраться. Короче, этот доктор без конца скандалил с представителями медстраха, а те вымещали злобу на главвраче и остальных медиках. В результате страдали больные, а больные начали обращаться с жалобами, завалили суды исками… Пришлось уволиться. Но он до такой степени разочаровался в организации здравоохранения, что пока не может найти в себе силы снова работать в государственной больнице. А в коммерческой медицине, в частных клиниках, искать место не так просто, как кажется. Ну и личное там у него…

— А именно?

— Он сам-то не говорил, упомянул только, что не женат, живет один, но ты глянь на фотографии, которые кадровики приложили к отчету.

На фотографиях было длинное сухое лицо мужчины лет сорока — сорока пяти, и мужчина этот выглядел каким-то… Запущенным немного, что ли. Холостяки, всю жизнь живущие вне брака, выглядят иначе, они, как правило, либо лоснятся довольством и источают радость жизни, либо — да, производят впечатление запущенности, но намного более выраженной. Этот же врач выглядел так, словно недавно его бросила жена, причем бросила неожиданно и грубо, неделикатно. И он растерялся и пока еще не может наладить свою жизнь. Непонятно, из чего я сделал подобный вывод — то ли из выражения лица, то ли из какой-то небрежности во внешнем виде, то ли из осанки… Я вообще плохо разбираюсь в людях и уж тем более не являюсь физиономистом. Но впечатление у меня сложилось, видимо, такое же, как у Назара.

Почему-то мне стало ужасно жаль этого доктора. Сразу вспомнились мои многочисленные неудачные попытки наладить стабильные спокойные отношения. И женщины вспомнились, те, которые оставляли меня внезапно, резко, со скандалом. Кроме того, этот медик выразил безусловную готовность работать в проекте. А тот факт, что он не стал полагаться на электронные средства общения и предпочел личный контакт, расположил меня к нему еще больше. Мы с ним схожи в этом, я ведь тоже считаю личное общение более надежным способом.

Так мы за пять минут решили вопрос с последним нашим кандидатом — врачом-терапевтом Эдуардом Качуриным. Троих актеров мы утвердили сразу же, как только начали заниматься кадровыми вопросами, проблемы реквизита полностью взял на себя Юра, которого Назар, что называется, за ручку отвел на киностудию, где обещали помочь с арендой всего необходимого. Можно было ложиться спать, а завтра рано утром — в дорогу! По прибытии у нас будут сутки на то, чтобы привыкнуть к месту и устранить очевидные недоработки.

* * *

Первым, кого Наташа увидела в зале прилета, был тот самый старик, который во время собеседования гонял ее по текстам самодеятельных песен. Тогда, во время разговора по скайпу, она не разглядела его глаза — слишком волновалась, стараясь ответить быстро и правильно, а теперь вдруг ясно ощутила холодную и одновременно задорную уверенность, льющуюся из этих светлых, окруженных морщинами глаз. Маринка его не заметила, но это только потому, что не узнала: во время собеседования Наташи она сидела сбоку, чтобы не попасть в камеру, слышать-то слышала, а вот лиц не видела, а уж когда настала очередь ей самой отвечать на вопросы, все внимание девушки было сосредоточено только на американце (цель, она же жертва) и на рыжеволосой женщине (возможная соперница). На третьего интервьюера она и внимания не обратила, и лицо его запомнить не пыталась.