Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

«Он постоянно торопил командующего фронтом с началом активных действий и уже 25 января добился издания приказа по фронту на проведение частной наступательной операции с целью освобождения Феодосии» [25; 33].

В данном случае налицо то, что в просторечье называется «притягиванием фактов за уши» и «свешиванием всех собак». В самом деле Ставка ВГК ещё 19 января потребовала вернуть Феодосию (см. документ выше), и Д.Т. Козлов, очертя голову, без всякого плана, готов был этот приказ исполнить, сидя при этом в Краснодаре и не очень представляя себе, в каком состоянии находятся его войска. Ставка при этом проявила большую осторожность, чем генерал Д.Т. Козлов, и в директиве № 170036 от 20 января 1942 года приказала наступление на Феодосию до прибытия представителя Ставки ВГК Мехлиса не начинать, но быть к нему готовым (см. документ выше).

Заметим, что данный приказ Ставка не отменяла, и ни Д.Т. Козлов, ни Л.З. Мехлис не могли попросту об этом приказе «забыть». Поэтому появление плана наступления от 25 января вполне закономерно – приказ Ставки вернуть Феодосию действовал.

Однако присмотримся к последовательности событий: 20 января Л.З. Мехлис появляется в Керчи; 22 января он отправляет доклад-телеграмму в Ставку с описанием неприглядного положения войск Кавказского фронта в Крыму; 23 января выходит (с отправлением копии в Ставку) приказ по Кавказскому фронту, где вскрываются причины неудачи под Феодосией в январе и оглашаются меры по приведению войск фронта в состояние удовлетворительной боевой готовности; 22-24 января Мехлис ведёт по «Бодо» ряд переговоров с членами Ставки и работниками Генштаба, в ходе которых запрашивает пополнение людьми и вооружением, настаивает на ряде кадровых перестановок. Все эти мероприятия могут дать эффект не за несколько часов и не за пару-тройку дней. И армейский комиссар ведь не мог этого не понимать. А тут… бах! – 25 января – план новой наступательной операции! Так что, Мехлис и впрямь идиотом был и «выжимал» из «бедного» Д.Т. Козлова план, не учитывая реальной обстановки? Историки так и пытаются представить дело, впихивая все факты в «прокрустово ложе» принятой шаблонной схемы – «Мехлис был фанатик, безграмотный в военном деле человек и «верный пёс» Сталина».

На самом деле Лев Захарович был умным человеком, в военном деле кое-что понимал (не первую войну «ломал»), а главное – был человеком военным. И не мог не знать «золотого» армейского принципа: «В армии приказы выполняются». У Мехлиса был приказ проверить состояние дел в войсках Кавказского фронта в Крыму. А у фронта был приказ наступать и вернуть Феодосию. Вот Мехлис и выполнил оба приказа: сначала направил в Москву доклад о плачевном состоянии наших войск на Керченском полуострове, «огласил» список мероприятий по нормализации этого состояния, а затем предоставил в Ставку план скорого наступления, дав возможность Верховному Главнокомандующему и Генштабу решать, может ли фронт в таком состоянии наступать.

И, конечно же, Ставка решила, что 31 января фронт начать наступление не сможет. Вечером 28 января 1942 года в адрес командующего уже Крымского фронта и представителей Ставки ВГК (Л.З. Мехлиса и П.П. Вечного) ушла директива № 170071 о переработке плана операции по окружению и разгрому феодосийской группировки противника. В документе говорилось:

«Вами дана армиям фронта и Черноморскому флоту директива по плану дальнейших действий, и лишь одновременно с этим вы обратились в Ставку с просьбой утверждения этого плана.

Ставка, осуждая подобный образ ваших действий

(что верно, то верно – «телега была поставлена впереди лошади» – И.Д.), требует в дальнейшем предварительного предоставления соображений Военного совета по плану предстоящей операции, и лишь после рассмотрения их Ставкой давать соответствующие указания войскам.

Рассмотрев вашу директиву за № 0255, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: