Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Она взяла ее и стала осторожно растирать ладонями. Ему полегчало. Пальцы стали сгибаться без боли.

— Ты за чем-то следуешь, — произнесла она, садясь напротив. — За чем-то очень, очень сильным. Не в моей власти помешать тебе. То, что наконец увидишь, оставит пустоту в твоей душе. Ничего, кроме пустоты.

— Лицо убийцы вряд ли наполнит радостью мое существование, — сухо заметил он. — Зачем тебе эта кость?

Серина вынесла искомое из ниши, в которую заходила.

— Соединить между собой кое-какие мысли. Но это за пределами твоего понимания. — У нее горели глаза.

— Еще бы.

Они посидели молча. Он смотрел на эту странную красивую молодую женщину, которая не раз поражала чуть не всю страну своими пророчествами и необъяснимыми, на первый взгляд, манипуляциями с материальными предметами. Шарлатанов на свете было много. И на свете была только одна Серина Упп. Двадцать восемь лет, степень доктора физических наук. Не один профессор поседел из-за нее прежде времени. А еще она женщина-бунтарь. Угроза. Представитель чего-то нового.

— Расскажи мне, что происходит, Серина. — Фредрик тяжело дышал.

Он увидел, как расширяются ее зрачки. Ее глаза повелевали ему сосредоточиться на чем-то особенном, потустороннем, абстрактном, он воспарил, точно маятник, подчиненный в своем движении недоступной его закономерности. Он ощущал тепло ее тела. Сильное тепло.

— Это опасно, Фредрик Дрюм. Я кое о чем догадываюсь, кое-что слышала. Речь идет о зале. Здесь в городе есть союз, который называют Четыре Белых. Они утверждают, что им подвластны силы, подобно мне, но сверх того будто бы им дано управлять материей. Говорят, что это они перенесли Ашшурбанипала в Луммедален просто для того, чтобы доказать свои возможности. Прежде им не удавалось ничего доказать.

— Оккультисты, спиритисты, мужчины, четверо мужчин?

Она кивнула.

— Есть такие люди. Начинают в роли масонов, членов тайного ордена, потом становятся Черными Рыцарями и заканчивают покорителями всех видов материи. Им ненавистны женские идеалы. Потому они и выбрали царя воителя Ашшурбанипала.

— Бред какой-то. Ты

веришь в это?

— Возможно, — ответила Серина. — Они упоминали имя Халлгрима Хелльгрена.

— Халлгрима убила Мать-Земля. Зачем им понадобилось убивать? К тому же ловушка предназначалась не для Халлгрима, это меня хотели убить.

Маятник продолжал качаться, подчиняясь ее воле.

— Они вызвали силы, над которыми были не властны. Возможно, случай с этой статуэткой не был умышленным.

— Халлгрим получил производственную травму! — тихо усмехнулся Фредрик.

— Постой! — остановила его Серина. — Не забудь то, о чем ты думал: невозможное делает невидимым возможное. Не забывай про нее.

— Хяппи, — прошептал он. — Царицы роев хяппи — Евридика и Кассандра. Почему ты заговорила о Кассандре? Евридика мертва. Кто такие хяппи, чего они хотят, что делают, при чем тут так называемые Четыре Белых? Почему мы сидим тут и несем околесицу, в которой ни один смертный не уловит смысла?

Маятник с грохотом упал на землю, ему удалось оборвать нить. Серина Упп встала, подошла к нему вплотную, положила на голову горячую руку.

— Свет, Фредрик. Мало кто смог понять, что такое свет. Даже Эйнштейн не понял. Свет в одно и то же время материя и нематерия. Нечто и Ничто. — Она вдруг рывком отняла руку и отступила на один шаг. — Господи! Ты потерял что-то, Фредрик! Я вижу, я чувствую!

— Что именно?! — Куда подевалось чувство безопасности от ее присутствия…

Она смотрела на него так, словно он стал прозрачным. Мягкое лицо казалось нереальным, отчужденным. Хотелось схватить ее, но здоровая рука не послушалась.

— Ты будешь следовать дальше, — еле слышно произнесла она. — Будешь потому, что вынужден. Ничто не может помешать. Если пройдешь сквозь все, я буду ждать тебя, Фредрик.

Медленно пятясь, она покинула склеп, ее фигура растворилась в темноте, а он остался сидеть — безмолвный, опустошенный. И не заметил, как с его ноги на пол склепа скатилась капля крови.

Тоб сидел, спрятав лицо в ладонях. На столе перед ним стояла початая бутылка «Леовилль Лас Касес» 1981 года. Анна, сидя напротив, крутила пальцами бокал.

Шел только одиннадцатый час, а «Кастрюлька» уже закрылась.

— В чем дело, Анна? — Он снял очки и протер их в третий раз за последние пять минут.

— Не знаю, Тоб. Может, кто-нибудь ославил нас. Зависть.

— Не понимаю. Что-то не так.

За весь этот вечер они обслужили только двух посетителей. На резервированные места больше никто не пришел. Столики оставались пустыми. Мало того — отключилось электричество, хотя предохранители были целы. Они зажгли свечи, но в зале стало холодно и сыро. Неоновая вывеска не светилась. В гардеробе — темно. Вызванные электрики не появились.

— Фредрик звонил сегодня, — сказала Анна, переминая край скатерти. — Голос был какой-то странный, но он сказал, что настрелял куропаток. Как думаешь, когда он вернется?