Горький шоколад

— Добрый вечер! — непонимающим взглядом на нас смотрела моя начальница, вошедшая в аптеку. Я стрельнула взглядом на Екатерину, думая, что она успела позвонить и пожаловаться. Но в ее руках телефона не увидела.

— Добрый вечер, Алла Николаевна! Я сама ничего не понимаю. Маша с этой девушкой сцепились ни с то ни сего, — тараторила Екатерина.

— Да, да, — жалобно скулила Лариса, — Это девка сумасшедшая. Напала на меня. Вот. Палец почти сломала мне. Она ненормальная.

— И я все видела, — поддакнула брюнетка. — Мы зашли в аптеку, а эта полоумная начала грубить, потом набросилась на Ларису.

Алла Николаевна, выслушав каждую из них, остановила взгляд на мне. Я не стала оправдываться, смысла не было.

— Маша, нам нужно кое — что обсудить, — наконец сказала она. У нее без конца тренькал телефон, приходили сообщения. Но она на это не обращала внимание. Лишь, поправив каштановые короткие волосы, уложенные в красивую прическу, посмотрела на свои наручные часы. — Я заехала узнать, как дела. И, видимо, не зря приехала.

— Очень не зря, — подала голос Лариса, вставая. — Таких нужно увольнять. Чокнутых.

— Извините, пожалуйста, девушка. Вы хотели что — то купить? Вас обслужит другой фармацевт, — мягко сказала ей Алла Николаевна.

— Нет уж, спасибо. Ничего не надо. Желание пропало. Только жалобу накатать на нее, — дерзила Лариса.

— Извините, еще раз за предоставленные неудобства и некорректное поведение нашей сотрудницы, — начальница пыталась ее успокоить.

— Ладно, хорошо, Вы — то причем. Пусть она и извиняется, — Лариса усмехнулась.

— Маша? — начальница обратилась ко мне.

— Нет, — скрестила я руки на груди. — Перед этим человеком я извиняться не собираюсь.

— Это почему? — удивилась Алла Николаевна. — Ты считаешь нападать на покупателей нормой поведения?

— Нет, не считаю. И никогда так не поступаю. Но она заслужила.

— У вас что — то личное? Так я понимаю?

— Я больше не хочу о ней говорить, Алла Николаевна, — развернувшись, я покинула их, скрываясь в комнате для переодевания. Все равно время работы закончилось, и я имею право идти домой. Пусть думают, что хотят. Готовая выйти, я накинула на плечо сумку. Но дверь в комнату открылась и вошла Алла Николаевна.

— Задержись, пожалуйста, на несколько минут. Там ждет Екатерина. Я попросила пока не заходить сюда, — сказала она, закрывая за собой дверь.

— Они ушли? — спросила я, прижимаясь спиной к стене.

— Да, ушли. Меня, естественно, не волнуют ваши взаимоотношения. Но меня волнует твое поведение. Да, я обещала Ирине помочь тебя устроить на работу. Я доверилась ее словам. Но в последнее время ты странно себя ведешь. Много пропусков стало беспричинных. Пойми, я тоже не могу постоянно просить других людей выходить в твои смены. Я понимаю, когда есть такие обстоятельства, когда нужно поменяться, не выйти на работу по уважительной причине. Но у тебя это становиться в порядке вещей. У тебя какие — то проблемы, Маша? Нет, ты можешь не рассказывать их. Я просто спрашиваю, чтобы понять. Устроиться на работу по просьбе моей подруги, не значит идти на постоянные уступки и закрывать глаза на поведение моих сотрудниц. Я строга к этому. Не обессудь.

— Да, конечно. Я понимаю, о чем Вы. Я больше Вас не устраиваю? — без эмоций спросила я ее.

— Если видимых причин нет так себя вести, то да. Меня это совсем не устраивает, — честно отвечала начальница. — То, что ты еще и грубишь, ни в какие рамки не укладывается.

— Откуда Вы знаете, грубила я или нет? Она сама выпросила.

— Маша, — вздохнула она. — Даже то, что ты сейчас так рассуждаешь, говорит о твоей некомпетентности к покупателям. Если твоя личная жизнь влияет на работу, то для меня неприемлемо. За порогом работы, что хотите делайте. Но здесь ты обязана вести себя вежливо, улыбаться и выполнять свои прямые обязанности. А не устраивать скандал и портить репутацию моей аптеки.

— Я Вас услышала. Мне нужно написать заявление об увольнении? У меня нет таких серьезных причин, — соврала я. Еще не хватало, чтобы обо всем узнали Ирина и мама. Она скоро вернется с Антоном.

— Да, — коротко ответила начальница. — Не обижайся.

— Я не обижаюсь, — пожала плечами. — Найду себе другую работу.

— Я разрешаю тебе не отрабатывать две недели. Сразу рассчитаю. У меня есть человек, который может выйти в следующую твою смену.

— Хорошо.

Я тут же при ней написала на бумаге заявление, поставила подпись.

— Заедешь завтра за документами и получишь расчет, — сказала Алла Николаевна. — Удачи тебе.

— Да, спасибо. Всего доброго, — наигранно улыбнулась я и вышла из комнаты.

В зале на диванчике сидела Екатерина. Она мне кивнула, узнать, о чем состоялся наш разговор. Но я лишь подмигнула ей, и, сделав из пальцев дуло пистолета, приставила к виску. Изобразила выстрел и подула на свое «дуло».

Екатерина странно взглянула на меня, но ничего не сказала.

— Счастливо оставаться. И простите, если я была плохой напарницей для Вас, — с улыбкой произнесла возле двери.

— Да, ладно, Маша. Ну что ты? Поворчу и перестану, — лебезила она. Но я даже не дослушала. Быстрее хотелось покинуть это здание.

***