Горький шоколад (СИ)

— Ты не сердись на него, ладно? Он немного сложный человек. И у нас всякое было: и ссорились, и расставались. У него травма с юности. Родители развелись. Папа спился. Он сейчас алкоголик. Я сама видела, как этот человек на глазах деградирует. Мама Саши по молодости и бросила по этой причине отца. У нее появился любовник. Потом развод. Дети ни в чем не виноваты, правда? Но Саша очень любит родителей, и он очень переживал, что семейная идиллия распалась. Теперь они с Марго мучаются, не могут вразумить папу, прекратить его пьянство. Но без толку. А маму Саша не хочет прощать, что та все равно предала папу в браке, так как завела любовника. С тех пор у Саши пошла неприязнь к девушкам. Он считал их такими же, как мать, что могут предать, изменить. Потом знакомство наше с ним нелепое с этим мороженым. Затем во Владимире. Меня почему — то тянуло к нему. И он тянулся ко мне вопреки своим принципам. Мамочка, это долго рассказывать, но сейчас … я знаю, что Саша меня любит по — настоящему. Он боится делать мне больно и сомневается — стоит ли нам быть вместе. А я хочу, понимаешь? Хочу быть с ним. Мне все равно, какой он. Он любит меня. Он переживает за меня — это важно, мамочка!

— Да, моя девочка, — мама слушала, не перебивая. Он обняла меня своим материнским сердцем. — Ты любишь его. Я вижу.

— И что ты теперь думаешь о нем? Ты против, да? — я закрыла глаза. Так спокойно было на душе от маминых объятий.

— Чтобы я не думала о нем, я не стану перечить твоему сердцу. Потому что ты все равно к нему сбежишь, — мама поцеловала макушку. — Я прошу тебя, будь только счастливой. Иначе, не переживу твоих страданий.

— Хватит страданий, мамуль! — улыбнулась я со слезами на глазах. — Все будет хорошо!

— Да, будет, дочка. Надеюсь. Как там твоя Марго? Ты сказала, она в больнице?

— Да, в аварию попала. Но через пару дней ее выпишут с гипсом.

— Бедная девушка.

— Самое страшное позади. О ней есть кому позаботиться, — сразу подумала о Роме.

— Может, мятного чая попьем? — мама разомкнула руки и с улыбкой посмотрела на меня. — А потом съездим по магазинам. И будем собираться на дачу к бабушке.

— Да, давай, — воодушевилась я. — Тем более я хочу купить новые вещички себе.

— И я, — подмигнула мама.

После вкусного мятного чаепития с бабушкиным клубничным вареньем, мы собирались на шопинг. На кухне был включен телевизор. Фраза, услышанная из новостей, заставила меня остановиться — задержан некий Николай Рублев за распространение наркотиков в своем ночном клубе, а также из показаний одной из стриптизерш, работающей там, было выявлено, что владелец клуба организовывал проституцию и продавал девушек для интимных услуг.

— Ужас, — прошептала я. Руки задрожали. Кровь отхлынула от лица, и я села на табурет. Это же тот самый Ник. Кошмар, чем он занимался вместе со Стасом. И меня продали бы. Я вся побледнела и покрылась потом.

Из новостей я узнала, что клуб закрыт. Из подельников нашли еще и длинноволосого парня — Игоря Симохина, а вот Лера, похоже, скрылась. Про клуб Стаса, его самого и отца не сказали ничего. Возможно, папаша смог откупиться и смотался из города. Я надеюсь, что мы больше никогда не увидим этого Стаса — смазливого, плохого человека.

— Маша, что с тобой? — мама встала около меня, уже одетая в платье. Сегодня относительно теплая, безветренная погода. — Ты сама не своя. Чего ты там увидела?

Она посмотрела на экран телевизора.

— Да … просто поражаюсь, что творится в нашем небольшом городе, — тяжело сглотнула я. — Вот …одного задержали владельца ночного клуба Владимира.

Мама дослушала последние известия из репортажа.

— Лучше не смотреть. Жить страшно стало, — охнула мама, выключая телевизор. — Не будем портить наше хорошее настроение.

Как только экран погас, я повернулась к маме, приходя в себя. Их наказали. Они заслужили, твари. Перестав дрожать, я немного разозлилась. Но все же удовлетворенная услышанным, я глубоко вдохнула и приветливо улыбнулась маме.

— Поехали! Не будем портить! — я поправила жакет, и мы пошли к выходу.

— Бабушка! Черныш! Вы где? Ау? — кричала я, как только закрыла за собой ворота забора. Мама с Антоном шли впереди. Довольные после удачного шопинга, мы собрались и поехали, как и хотели, на дачу.

— Ой, ой! — охала бабушка, показываясь откуда — то из — за дома. Она широко улыбалась и практически бежала к нам навстречу. — Ой, родненькие мои приехали. Здесь я, здесь!

— Бабуля моя! — бежала к ней, смеясь. Добежав до нее, крепко обняла и стала покрывать морщинистое лицо поцелуями. — Как я соскучилась, ба!

— Внученька, — бабушка плакала от радости и тоже целовала меня в ответ.

— Будто сто лет не виделись, — улыбалась мама позади нас. — Приезжай почаще к бабушке — то.

— Какая ты у меня хорошая! — нежно трепала бабушку за щеки. — Красавица неписаная!

— Милая, а что с личиком? — бабушка перестала улыбаться, начав внимательно разглядывать мою щеку.

— Не обращай внимания, уже зажило. Упала неудачно, — чмокнула ее в нос.

— Ох, внученька, поди больно как было, — причитала бабушка.

— На мне заживает как на собаке, ба.

— Вот опять ты, — пожурила она меня.