Горький, свинцовый, свадебный

Вроде как результат, но какой-то невпечатляющий. С самого начала было понятно, что на Вадима кто-то сильно повлиял. Полине нужно было знать, кто и как это сделал.

Она промучилась в клубе больше четырех часов. Иногда танцевала, чтобы ее расспросы не выглядели такими очевидными, но в основном общалась. Теперь даже ее силы были на пределе, да и клубная публика казалась все менее вменяемой.

Полина собиралась направиться к выходу, когда кто-то схватил ее за запястье и ловко развернул.

— Потанцуем, красавица?

Ее внезапный партнер был из тех, кому хочется сразу отказать — а смелости не хватает. Тип был невысоким, но спортивным и более органично смотрелся бы на соревнованиях по вольной борьбе, а не здесь. Впрочем, одет он был так же дорого, как и остальные, и незваным гостем не выглядел. Плюс был абсолютно трезв, а это внушало определенное уважение.

Он закружил ее и вывел на танцпол до того, как она успела хоть что-то сказать. Полине пришлось подыграть ему, хотя ноги уже болели от каблуков и прижиматься в окружении обкуренной толпы было неприятно.

— Не видел тебя здесь раньше, — заметил он.

— Я не приходила.

— Ты спрашивала насчет Вадима. Девушка его, что ли?

— Бывшая, — мгновенно соврала Полина, ухватившись за поданную им подсказку. — Он меня бросил, чтобы сразу жениться на какой-то шлюхе. Заливал о любви, что его там накрыло с головой и прочий бред. А я вот пытаюсь понять, зачем ему это было нужно.

— Расспрашивая о нем в клубе?

— Среди прочего!

— А врешь ты вдохновенно, — кивнул он. — Артистично, я бы сказал. Но сюжетно совершенно неграмотно.

Его слова напугали ее, и в глазах собеседника было что-то такое, от чего сердце болезненно сжималось. Теперь Полина понимала, что чувствует мелкий зверек, который оказался перед клыками хищника.

Она хотела изобразить возмущение, вырваться и уйти, но он не позволил ей. Полина почувствовала холодное прикосновение к животу и от ужаса замерла на месте, не в силах даже дышать. Лезвие было прижато к самой коже! А значит, оно достаточно острое, чтобы распороть свободно висевшую ткань платья.

— Сообразительная. Теперь слушай меня внимательно и не перебивай. Иначе я тебя убью.

— Вы не посмеете, — пролепетала она.

— Надо же, какое уважение сразу в голосе появилось! Посмею. Мне достаточно чиркануть один раз и отступить, а ты будешь стоять здесь и смотреть, как твои кишки вываливаются тебе на ноги. Знаешь, как красиво будет в здешнем мерцании огней? А потом на кучу собственных внутренностей и грохнешься. Не самый приятный конец для такой куколки, как ты, не так ли?

Его слова обжигали, потому что Полина чувствовала: он сделает это. Плевать ему на толпу, свидетелей, камеры и прочие обстоятельства. Если возникнет необходимость, он ее тут вскроет, как поросенка, и бросит умирать.

В этом был какой-то жестокий цинизм. Полина, понимая всю опасность профессии журналиста, старалась избегать откровенно рискованных ситуаций. Возвращаясь откуда-то поздно, она брала такси, не ходила одна по паркам и промышленным зонам, не сворачивала в темные подворотни.

А это все и не понадобилось! Вот она в клубе, окруженная десятками людей, они так близко, что и кричать не надо, достаточно просто сказать, что ей нужна помощь! Парадокс заключается в том, что даже при этой близости они ничего не смогут сделать. Пока до их отуманенного наркотиками и алкоголем мозга дойдет, что происходит, сбудутся жуткие предсказания незнакомца — она будет лежать в луже собственной крови.

Людей, которые умеют убивать, Полина чувствовала инстинктивно. Это был один из них.

— Что вам от меня нужно?

Она предполагала, что однажды кто-то совершит покушение на ее жизнь. Если становишься серьезным журналистом, это неизбежно! Но в своих фантазиях Полина всегда проходила эти испытания с честью: она разговаривала с преступниками уверенно и презрительно, им не удавалось запугать ее.

Жизнь — не фантазия. Лезвие у ее живота очень хорошо напоминало об этом. Голос Полины дрожал, а на глаза в любой момент готовы были навернуться слезы. Оказалось, что не такой уж она крутой и непробиваемый профессионал. И смерти она боится, как все.

— Пока только предупредить, — рассмеялся он. — Расслабься, куколка, трясешься вся! Я не убью тебя, если не будешь дергаться. Видишь? Я тебе все честно говорю. Ты должна перестать собирать информацию о Довлатове и его невесте. Усекла? Если ты снова попытаешься дурить, твоя судьба будет намного печальней, чем сегодня.

Такое откровенное давление возмутило Полину, но спорить с человеком, способным зарезать ее на месте, она не собиралась.

— Я не буду… Честно!

— Орловцу передай, что его уже устали предупреждать. Дальше будет хуже.

Получается, они все это списывают на отца невесты! Тем лучше, тогда они вряд ли знают, кто она такая. Но радоваться этому сейчас не получалось: весь мир для Полины сосредоточился на том месте, где нож касался ее живота. Лезвие такое острое… Даже сила не нужна, чтобы убить ее, достаточно правильного движения.

— Отпустите меня, — тихо попросила она. — Я никому ничего не скажу. Я уеду!