Горький вкус любви (СИ)

— Ты слышишь, что ты говоришь вообще? Это из-за тебя всё произошло, по твоей вине я стал вором и теперь, когда осталось чуть-чуть, ты не можешь хоть раз пожертвовать собой ради меня?! — закричал парень. — Никогда ты меня не любила!

— Зачем ты так говоришь? — Маша начала плакать. — Зачем, ты же знаешь, что ты всё для меня…

— Так докажи!

— Ладно. — выдохнула девушка. — Я сделаю это. Только обещай мне пожалуйста, что этот случай-это последняя кража в нашей жизни. Мы перестаём воровать после этого, договорились?

— Разумеется! Я отдаю долги и всё! — пообещал Тимур.

***

— Я вашему желанию препятствовать не могу, но рассказывать мне нечего. Это я украла слоников. — спокойно произнесла Северцева, потирая запястья рук от наручников, которые оказались слишком жёсткими.

Воронцов пристально посмотрел на неё и почуял неладное.

— Ну, тогда расскажите мне, пожалуйста, как именно вы их украли. Вот прямо с возникновения плана кражи. Как вышли на коллекционера, как втёрлись в доверие, как пробрались в дом уже после скажем «официального ухода» с мужем и другом… Как ударили, чем. И так далее. — попросил адвокат, решив проверить свою интуицию.

— Я не помню… — «стушевалась» Маша. — Да и какая разница? Я признаю вину. Я украла слоников.

— Ну как это какая разница? Вам всё равно скоро предстоит всё это рассказать следователю и в подробностях. Вы украли вещь и не помните, как это сделали? — Дмитрий Михайлович бил в самую цель.

— Да не помню! И ничего больше говорить не буду! — взорвалась подзащитная. — Откажитесь от моего дела, оно заранее проиграно, потому что я виновна! Всё! — она вскочила со стула и начала колотить в дверь. Дежурный отреагировал быстро. — Уведите меня! — выкрикнула ему Мария, как только дверь открылась. Дежурный удивлённо взглянул на адвоката. Воронцов удручённо кивнул, тем самым разрешая сделать то, о чём просила Маша.

— Но я не прощаюсь! — громко сказал он вслед девушке.

Воронцову пришлось крепко задуматься над данной загадкой. Он перечитывал дело раз за разом, и не мог найти подвоха, однако знал, чувствовал, что он есть! Что-то было не так и в поведении девушки, которая казалась ему совершенно безгрешной и в самом деле.

За свою адвокатскую практику он повидал многое.

Когда-то давно, Дмитрий Михайлович для себя решил, что не станет заниматься частной практикой, а будет государственным адвокатом. Он не понимал, к чему зарабатывать какие-то «несусветные» деньги, когда государство вполне неплохо платило. Всё, что хотелось и надо было приобрести, он приобрёл: дом, машину, стабильность, уважение, признание и жену, которая развелась с ним после 21 года, прожитого в браке, устав ждать когда Митя, как она его называла, перестанет, наконец, работать бесплатно. Её совсем не устраивало, что помимо денег, получаемых от работы государственным адвокатом, он лишь иногда брался за частные дела (в виде исключения), и преподавал в МГЮА уголовно-процессуальное право.

Но Митя даже и не думал что-то менять, а так как Нонне Борисовне совсем не хватало того, что уже есть, мадам Воронцова гордо ушла к тому, «у кого есть мозги», как она выразилась. Дмитрий Михайлович сразу понял, что у её нового возлюбленного есть не мозги, а деньги. Если он «клюнул» на ловушки, которые умело расставляла Нонна, то мозги, вполне вероятно, у него отсутствовали. Как, впрочем, и у самого Воронцова в молодости.

Он не стал удерживать жену. Любви давно не было. Да её вообще не было в этом странно долго продлившемся браке.

Замуж Нонна Борисовна выходила исключительно по расчёту. И тщательно всё расчитав, она увидела в молодом, импазантном и интеллигентном юноше неплохого адвоката с успешной карьерой, а для себя любимой-красивую жизнь. Перебрав все возможные способы «окольцовки» глупых и доверчивых, Нонна выбрала старый как мир вариант. Молодёжная вечеринка, крепкий алкоголь, утренний сюрприз ничего не помнящему Мите, исчезновение, а затем «явление Христа народу» через 2 месяца с потрясающей новостью про следы волшебно проведённой ночи в виде будущего наследника. Дмитрий Михайлович, будучи хорошо воспитанным, беспрекословно принял на себя ответственность, на что и был расчёт Нонны Борисовны.

Они поженились, стали жить у родителей Воронцова, которые приняли взбалмашную и капризную невестку. Молодой Дима ещё тогда понимал всю сущность этой особы, ставшей его супругой, но он никогда не хотел, чтобы его дети росли без него. Ребёнок, кстати, так и не родился. Вероятно потому, что никакой беременности не было. Но тогда это всё назвали страшным словом «выкидыш» и уж конечно все жалели юную девушку, которую постигла такая участь.