Горький вкус родных рябинок

Летом в сад выходили напрямик, через окно. И первой выходящего встречала «Белый налив», яблонька молодая. Она же и первая дарила свои крупные ароматные плоды.

Под её кроной любила сидеть Аришка и читать книги (когда научилась читать). Эта яблоня – общая любимица. Далее росли деревья и рядами, и в одиночестве, и по парам, и у каждого в доме была своя любимица.

На Андреевой созревали полосатые, как арбузики, яблочки. Только в отличие от арбузиков, полосочки были красно-розово-белые.

На Аришкиной любимой созревали розово-белые яблоки с особенным вкусом. Аришка такой сорт как-то и не встречала больше нигде.

В конце сада стелился по земле ствол яблони со сладко-горькими плодами.

Вдоль забора со стороны улицы раскинулись два гиганта, две огромные яблони. На одной из них стволы расположились так удобно, что Аришка залезала на один из них и усаживалась как на лавку, там и углубление подходящее было, на другой ствол ставила ноги и наслаждалась жизнью.

Но просто сидеть она не любила, и, если можно было совмещать приятное с приятным, она совмещала.

Например, приятно сидеть, впитывая все радости лета и частицу этой радости отдавать обратно, в окружающий мир.

А если короче, то петь песни.

К тому времени ей стало понятно, что для пения необходимы музыкальный слух и голос. Её подружки эти штуки имели, она не раз слышала, как красиво они поют, и само собой думалось, что и у неё этого добра не меньше. И только много позже узнала, что ни музыкального слуха, ни красивого голоса не было и в помине. Учитывая, сколько раз она услаждала окружающих своим пением, это обстоятельство её очень смутило, смущает и поныне, но тогда о своих недостатках она не знала, и никто ей не говорил.

И Аришка, сидючи на дереве, самозабвенно оглашала на всю округу весь свой песенный репертуар. А он был не такой уж и бедный.

И сначала песни лились нескончаемым потоком, следуя одна за другой, потом начинали появляться паузы, во время которых Аришка вспоминала, что ещё не пела. Постепенно паузы становились всё длиннее, и концерт приближался к завершению.

Бывало, из сада напротив ей подпевала Натка. И тогда уж два голоса звенели на всю округу. Аришке это особенно нравилось.

Иногда с соседнего огорода, тёть Шуры Окуневой доносился смех и весёлые комментарии. Рая со своей бабушкой пололи огород, и Аришкины чудачества вызывали у них насмешку.

Но Аришка не огорчалась.

Когда песни заканчивались, Аришка открывала книгу. И там, сидя на дереве, читала.

Но вообще-то бабушка послала её собирать яблоки – падалицы для коз. Аришке нравилось это дело. Она их собирала каждый день, поэтому яблок было немного. Только свеженападавшие.

Она брала с собой плетушку, ставила её у ствола дерева, а сама ходила вокруг, собирая сначала в бабушкин фартук, который она специально для этого дела надевала, а потом относила в плетушку.

В работе проявляла добросовестность, хотя не отличалась скоростью и расторопностью.

После отдавала собранные яблоки козам. Высыпала им в их лоханку и с удовольствием наблюдала, как они аппетитно едят всё это великолепие, выбирая сначала немного подгнившие плоды, возможно из-за их мягкости и особой сладости. Аришка и сама любила есть яблоки, предварительно постучав их по чему-нибудь твёрдому, они тогда становились с мягкими сладкими коричневыми пятнами.

Иногда с Седкой затевала небольшой бой. Седка всегда не против боя. А Аришка тогда ещё с уважением относилась к чужим желаниям.

29

Аришкина мама жила не в одном доме, а в нескольких. Разумеется, не одновременно, а поочерёдно.

Как-то так получилось, что казённого жилья в деревне было больше, чем желающих в них поселиться. Вот и получилось, что у жителей был не только выбор, но и возможность попривередничать.

В самом ранней детстве Аришка жила в трёхквартирном доме. Через стенку две сестрёнки Болотины. Вот тогда-то она с ними и познакомилась.

Старшая Тамара старше Аришки на год, была самолюбивой и самоуверенной девицей, внешность портил большой нос с горбинкой. Но самолюбивой и самоуверенной девицей она стала после, когда выросла, а в раннем детстве она была бойкой девчушкой и верховодила всеми, кто позволял собой верховодить.

Её сестра Мила была младше её на три года, и со своим мягким характером просто не имела возможности избежать вышеупомянутого верховодства.

Первое Аришкино воспоминание – у неё и у       Тамары одинаковые джинсовые сарафанчики, украшенные вышивкой. Девочки вертятся, крутятся друг перед другом, рассматривая и любуясь нарядом.

Следующее воспоминание – подленькое.

На дорожке козьи круглые какашки. Ариша, Тамара и маленькая Мила сидят на корточках перед ними, рассматривают. Мила маленькая, не понимает, что это.

– Это конфетки рассыпаны, – со сладкой улыбкой уверяют её старшие подруги, – скушай, не бойся.

– Не-а! – Мила отказывается, но нерешительно, и, чувствуя эту нерешительность, «подруги» становятся более настойчивыми.

– Ну, попробуй, знаешь, какие вкусные!

Но Мила чувствует неладное.

– Сами сначала попробуйте, а потом я.