Горький вкус Солнца (СИ)

— Привет, — пробормотала я, и Марк мягко притянул меня к себе, беря за плечи.

— Ты что, котенок? — тихо спросил он. — Почему в таком виде ходишь?

Я нервно поправила завязки.

— Халат потеряла. Всё хорошо?

— Нормально, — ответил он. Я чувствовала на себе изучающий взгляд, но сама смотрела в землю. В ушах все ещё звучал торжествующий смех, и хотелось снова взяться за меч. — Ты приготовишь комнату для Дэра и Мэй?

— Уже. На втором этаже в южном крыле, первая дверь справа.

— Далековато.

Я слегка покраснела.

— Думаю, они будут этому только рады. Остальные воины останутся?

— Нет. Но мы перекусим в столовой.

— О! Хм… В погребе есть два окорока, две банки овощей и ещё стоит кастрюля с картошкой. Я пекла вчера хлеб, он на столе.

— Отлично, спасибо.

— Можно я пойду?

— Можно, — удивленно усмехнулся он. — Вопросов больше не будет?

— Нет. Завтра расскажешь, если хочешь.

Он не понимал, почему я так напряжена? Не ведал, отчего я сделалась молчалива? Ни поцелуя, ни как таковых объятьев… Ох, Марк! Он не был глуп, просто не любил меня и не замечал последствий тех чувств, что терзали мое сердце.

— Доброй ночи, — пробормотала я и быстро ушла по коридору, чтобы спрятаться в нише.

Слезы снова побежали по щекам, и я клубком свернулась на старом диване. Дома было холодно, несмотря на лето. Мне надоело себя жалеть, ведь я сама согласилась на подобную жизнь, и, если рядом с ним она будет болью — всё равно, главное, что эта боль совсем близко. Я вздрогнула и схватила ртом воздух — на мое колено легла горячая ладонь.

— Ты собираешься здесь спать? — спросил Марк.

— Нет, — тихо ответила я. — Просто прилегла. Ноги замерзли. Сейчас уйду.

Я попыталась отодвинуться, но он схватил меня за лодыжки и рванул к себе, чтобы неожиданно поднять на руки.

— Марк, — выговорила я. — Не надо…

В ответ мужчина прижал меня к груди, делясь добрым, сияющим теплом. Тело отозвалось мгновенной негой, ласковая страсть скрутила живот. Я сжала зубы, чтобы не выдать себя дыханием и дрожью.

— Мне стало теплее. Спасибо, — произнесла я, едва справляясь с голосом. — Поставь меня, пожалуйста.

— Странно, — отозвался он. — От тебя пахнет конфетами.

У меня едва не случился разрыв сердца — Марк склонил голову и уткнулся носом в пряди за моим ухом. Его теплое дыхание сводило с ума, а прикосновение сухих губ к коже возбуждало сильнее самого крепкого поцелуя. Я резко отвернула голову и ударилась о его нос, а, подняв глаза, чтобы извиниться, уперлась взглядом в тонкие строгие губы.

— Ты поглядишь на меня, котенок? — тихо спросил он. — Новая привычка опускать голову мне не нравится.

— Тебе и прежние мои привычки не нравились, — ответила я. — Одной больше, одной меньше.

Как же мне проигнорировать это ласковое прозвище? Как не заплакать? Марк поставил меня, но не на пол — на диван. Теперь я оказалась одного с ним роста, даже чуть выше, и он не дал мне опустить голову, взяв за подбородок. Несколько секунд мы изучали друг друга. Ну вот как смотреть на любимого, скрывая свои чувства? Неужели он не понимал, о чем просит?

— Хм, — сказал Марк. — Не замечал раньше, что у тебя такие пухлые губы. Ты их все время поджимала, что ли?

Он склонился, и я, шарахнувшись к стенке, чуть не рухнула с дивана. Марк поймал меня за плечи.

— Я скучал, Габриэль.

— Скучал? — не справляясь с эмоциями, тяжело произнесла я. Ни голоса, ни дыхания не хватало. — По дому?

Он невесело усмехнулся кривой усмешкой.

— По дому, в котором меня ждешь ты.

И поцеловав меня в губы — сразу и без прелюдий, крепко, жадно и напористо. Тело содрогнулось от наслаждения, и я обняла его за плечи, раскрывая рот. В такие моменты лучше ни о чем не думать.

— Нет, Габ, — пробормотал Марк. — Не так. Открой рот.

Я с трудом подавила стон, чувствуя, как он ласкает меня языком. Руки потянулись к его груди, и я запустила пальцы под тонкую рубашку. Трогать, пока разрешает, касаться, пока не передумал! Ладони Марка впились в мои ягодицы, и я обхватила его ногами. Секунда — и он развернул меня, грубо прижимая к стене. Шлепнулась на пол потревоженная картина, но мы не обратили внимания на громкий звук. Я почувствовала, как горячие пальцы скользят под моей сорочкой — по бедрам, по животу, к груди…

— Нет, — вдруг сказал Марк, — не могу. Меня ждут воины.

— Хорошо, — пробормотала я. — Иди.

От разочарования хотелось рыдать, и, когда он отпустил меня, я медленно побрела прочь. Если бы Марк позвал меня присоединиться, я бы пришла, но он снова молча принимал происходящее, и от это хотелось выть на весь дом.

Наша комната? Нет уж. Я вернулась в свою, в южном крыле, захлопнула дверь и закрыла её на замок. Единственная спальня с замком. Выкинуть ключ. Правильно, куда-нибудь подальше, чтобы было не достать. За шкаф?

Меня всё-таки прорвало, и я, всхлипывая в голос, спряталась в глубине гардеробной. Хорошо, что даже если орать — никто не услышит. Я могла рыдать сколько душе угодно, хоть всю ночь, и тело медленно остывало, заменяя сладость на отвратительную горечь.