Горький вкус страсти

– Вот, что я нашел в ее квартире, – заявил я. – Какой-то подпольный Есенин не хотел славы, а хотел Агатиной любви.

– Интересно, – разглядывал он листочки в прозрачном файле. Это я их упаковал так. – А что за А такой? Есть подозрения?

– Я бы тоже очень хотел это знать, – сжав кулаки, громогласно заявил я.

Зернов в задумчивости почесал свою большой нос:

– Никого пока не могу припомнить из окружения Агаты с именем на букву А. Только Алена. Но она ведь отпадает, правда ведь?

Черт знает, что такое! На что он сейчас-то намекает! Да уж даже не намекает, а говорит открытым текстом!

– За меня никто еще и никогда не бил никому морду. Все сам, – зловеще посмотрел на него.

Он одарил меня улыбкой:

– Успокойтесь. Мы начинаем копать долго и нудно. Мы отрабатываем все версии.

– Надо же, какая у вас сила интуиции, прям ниже нулевой отметки куда-то закопалась – процедил я с сарказмом.

Этот «Ниро Вульф» мне нравился все меньше и меньше. Чего уж там! Он вообще никогда мне не нравился. А сейчас он меня начал раздражать все больше и больше. Это факт.

Похоже, мне придется разыскивать убийцу Агаты самому вместе с «гениальным сыщиком» Синицыным.

Но я все же решил довести до Зернова всю имеющуюся у меня информацию:

– И знаете, кто искал эту лирику? Перерыл всю квартиру в поисках? В прошлый раз и сегодня ночью? – я откинулся на стуле, ожидая представления. – Но так и не нашел? Я просмотрел камеры, – ехидно добавил я.

– Кто? – Зернов не скрывал своего интереса.

Я сделал небольшую театральную паузу и громыхнул:

– Роман Абрамович.

Барсуков, сидящий за соседним столом, хрюкнул, облившись горячим чаем, огромную кружку с которым он только что поднес к своим губам.

– Вот черт! Кипяток же! – вскочил он, резво отряхивая свои брюки.

– Матрешки –ложки, – крякнул Зернов.

Их реакция мне понравилась: даже повеселился немного.

Глава 32.

Павел

Два года назад

– На тех листках бумаги, что Вы нам дали на экспертизу, ну те, с любовной лирикой,– уточнил Зернов для верности, но я и так сразу понял, о чем он говорит, – наши эксперты нашли отпечатки. Много, – торжественно провозгласил он в трубку.

Я прямо представил его на том конце связи, в его неизменной белой рубашке, с довольной физиономией, натянутой на рожу.

– И чьи они? – оживился я.

Раненое сердце в груди изнывало от кровоточащей раны.

– Этого пока я сказать не могу, – заявил он важно.

– А когда сможете? – зло кинул я.

– Надо дактилоскопировать все ближайшее окружение Агаты. Надеюсь, удастся выявить автора.

– Было бы неплохо, – хмуро бросил я.

– Мы занялись этими письмами, потому что наш психолог охарактеризовал автора столь проникновенных строк, как очень неуравновешенную личность, способную на убийство во имя любви. Если объект вожделения ему не достался по каким-либо причинам, такая личность способна убить свой объект, убить себя или убить того, кто помешал ему быть с объектом.

Объект. Как мило.

Пришла очередь удивляться мне:

– Что: такое возможно? Так подробно описать индивидуальность по строчкам напечатанного, даже не написанного, письма? У вас настолько хороший специалист работает?

«Или он просто делает вид, что он хороший, и сочиняет сказки», – подумал я про себя, но вслух не сказал.

– В связи с важностью, которая была присвоена этому делу, у нас образовалась возможность воспользоваться приглашенным специалистом Эльвирой Леонидовной Завазальской (верификатор из романа «Уравнение с неизвестной» – прим. автора). Очень крутой профессионал в области психологии. Она и определила, что, скорее всего, автор писем и убийца – одно и то же лицо. Так что будем искать автора писем. А там и до убийцы недалеко.

– О, Вы меня прям успокоили. Прямо камень с души упал, – ядовито заявил я.

– И еще, – Зернов абсолютно не обращал на мои слова никакого внимания. – Эльвира Леонидовна выдвинула версию, что автор писем – женщина.

– Ну, это уже совсем из области фантастики. Там же «твой А» написано, а не твоя. Как она это объясняет?

– Говорит, что для отвода глаз.

– Каких глаз? Ничего не понимаю. Если человек писал Агате любовные письма, зачем ему вообще было скрывать свое истинное лицо? И зачем тем более женщине ей писать? Вы опять намекаете на непристойности?

– Нам не известны причины и обстоятельства написания этих писем. Мы также не знаем, знала ли Агата вообще об этих письмах, – терпеливо и обстоятельно сообщил Зернов.

– То есть, как не знала? У кого такие мысли возникли?

– У Эльвиры Леонидовны.

– Мне ничего не остается, как довериться мнению профессионала.

– А как у Вас успехи? – пробурчал он в трубку. – По поводу номера телефона, с которого звонили Алене.

– Здесь как раз нет никаких неожиданностей. Номер зарегистрирован на милого дедушку- пенсионера, который проживает со своей бабушкой недалеко от метро Бабушкинская.

– То есть того же самого, что и в случае звонка Агате?

– Угу.