Горький вкус времени

– Нет. И ты не будешь пытаться искушать меня, потому что это нарушило бы условия нашей сделки.

– Нам остается только проверить, насколько сильна твоя решимость. – Жан-Марк встал и направился к письменному столу. – Однажды я дал тебе выбор. Больше ты его не получишь. – Его голос звучал почти небрежно, когда он прибавил:

– Полагаю, со временем мы обвенчаемся.

Жюльетта ошеломленно уставилась на него.

– Обвенчаемся?

– Как ты уже заметила, ребенок должен носить фамилию Андреас, – улыбнулся Жан-Марк. – А я собираюсь сделать тебе ребенка, Жюльетта. Я только что пришел к этому решению.

– Но я же тебе сказала, что не хочу… – Жюльетта направилась к двери. – Ты совсем сошел с ума.

– Ты мне не оставляешь выбора. Возможно, это единственный способ для меня выиграть игру. Жюльетта приблизилась к двери.

– Жюльетта.

Она обернулась и с грустью на него взглянула.

На лице Жан-Марка больше не было насмешки.

– Я… я надеюсь, что не причинил тебе боли.

– Я бы и не позволила тебе это сделать. – Жюльетта отвернулась от него. – К вашему возвращению на корабль я буду в саду. Когда мы отплываем в Канны?

– Мы не будем там. Жюльетте чуть дурно не стало.

– Мы не поедем в Вазаро?

– Мы отплываем из Марселя в Париж. Если мы вернемся в Канны, то, вероятнее всего, потеряем «Удачу» и статуэтку. Национальный конвент все конфискует. Этих разбойников не остановить. – Жан-Марк поморщился. – Я не стану больше рисковать. Я уже передал восемь кораблей в пользу республики.

– А в Марселе корабль не заберут?

– Он не станет в доки Марселя. Мы бросим якорь на некотором расстоянии от побережья и отправимся на баркасе на берег с багажом и статуэткой.

– Ты везешь Танцующий ветер в Париж?

– Я хочу, чтобы он был со мной. Никто не заподозрит, что я буду держать статуэтку при себе.

– А куда отправится отсюда «Удача»?

– В чарлстонскую гавань в Америке на свидание с остальным флотом.

Жюльетта задумчиво посмотрела на Жан-Марка.

– Вы все это спланировали еще до отъезда из Парижа.

– Человек должен все продумывать заранее. – Жан-Марк улыбнулся. – И если уж говорить о будущем заранее, какое имя мы выберем для моего сына?

Жюльетта посмотрела на него озадаченно и впервые неуверенно. Жан-Марк умен, упорен и способен заставить Жюльетту свернуть с выбранного ею пути, если она не будет так же, как он, целеустремленна и решительна.

– Невозможно.

– Странное имя, но если ты настаиваешь, я не стану возражать против твоего…

Звук закрывающейся за Жюльеттой двери оборвал его слова.

* * *

Ракитник был обобран, и поля Вазаро утопали в других цветах. Вспыхнули красные, оранжевые, синие гиацинты, кассия из семейства бобовых пленяла изяществом цветка.

Душистые и нежные белые и золотые нарциссы дополняли все это буйство запахов и красок; голова кружилась от красоты и ароматов. Зацвели и фиалки, но не в полях. Темно-пурпурные цветы любили тень, и их клумбы располагались под деревьями в апельсиновых и оливковых рощах; срывать фиалки следовало задолго до рассвета, когда их аромат был особенно сильным.

Шло второе утро сбора фиалок. Франсуа стоял у тележки, наблюдая за сборщиками. Десятки факелов причудливо освещали рощу, черный дым клубами поднимался вверх и вился между зелеными ветвями тенистых деревьев.

– Правда, это чудесно?

Франсуа обернулся и увидел Катрин, подъезжавшую к нему верхом на гнедой лошади.

– Почему вы не остались в постели? В такую рань мы оба здесь не нужны.

– Я была слишком взволнована. Вчера мне пришлось быть в сарае для анфлеража, и я не попала на сбор фиалок. – Катрин обвела глазами рощу и отыскала Мишеля, помахавшего ей рукой. Она приветствовала его в ответ и повернулась к Франсуа. – Правда, это прекрасно? Фонари, темнота и цветы.

Франсуа снисходительно улыбнулся.

– Прекрасно. Анфлераж?

– Мишель вам не показывал? Вы так много времени проводите вместе, я думала, он вас туда водил. – Лицо Катрин осветилось радостной улыбкой. – Хорошо. Я рада, что он этого не сделал. Сейчас я вам сама покажу. Едемте со мной.

Она ударила пятками лошадь и послала ее галопом по направлению к каменным сараям, находившимся позади усадьбы. Прохладный ночной ветерок трепал волосы Катрин, она чувствовала, как ее охватывает какое-то дикое возбуждение. За спиной раздавался стук копыт и негромкий смех Франсуа. Катрин подъехала к каменному строению позади сарая для вытяжки, соскользнула с лошади и обернулась к Франсуа, натягивавшему поводья.

– Зажгите фонарь, – переводя дыхание, попросила Катрин и привязала лошадь к перилам перед дверью.

Франсуа спешился и зажег фонарь, прикрепленный к седлу. На его лице играла широкая улыбка, а глаза горели возбуждением под стать Катрин.

– Что дальше?

Катрин распахнула тяжелую дверь длинного сарая и вошла первой в темную рабочую комнату. Из-за закрытых ставней воздух был спертым, и молодых людей тяжелыми клубами окутал аромат фиалок. Сарай был пуст; для рабочих, обычно сидящих за разложенными деревянными рамами со стеклянными тарелками на столах, было еще слишком рано.