Горькое лето 41-го

— А вы сам документ с этой резолюцией видели? Это такая же выдумка, как и печально знаменитая фальшивка писателя Овидия Горчакова, утверждавшего, что-де Берия намеревался всех стереть в лагерную пыль за сообщения о скорой войне. До сих пор не можем расхлебать эти, скажем мягко, нелепости! Разве Берия мог пойти на такую глупость, если еще 16 июня с санкции Сталина и по согласованию с Наркоматом обороны и Генштабом передал командованию погранвойск приказ о том, что в случае нападения Германии пограничные войска переходят в подчинение полевого командования РККА? Такие приказы отдаются только в преддверии агрессивного нападения, о котором знают, что оно неминуемо. Кстати, этот приказ — убедительное свидетельство того, что ни в какие походы на Запад ни Сталин, ни Берия, ни тем более РККА не собирались, как пытаются нам доказать из-за бугра. Пограничные войска переходят в подчинение полевого армейского командования только в одном случае — в оборонительных боях! Такова их природа — природа защитников рубежей Отечества. Разве мог Берия написать придуманную Горчаковым докладную, если единственные силы, которые действительно были приведены в полную боевую готовность, — это пограничные и внутренние войска, подчинявшиеся Лаврентию Павловичу? В 21.30 21 июня они все уже были в боеготовности, как, впрочем, и органы внутренних дел и госбезопасности.

— Так что Сталин ничего подобного не писал?

— Что касается «матерной резолюции», то нет даже намека на то, что он позволил себе такую выходку. Есть такой блестящий историк спецслужб — Игорь Дамаскин. Он просмотрел сотни архивных документов разведки, которые докладывались Сталину, и ни на одном не увидел чего-либо подобного. Министр иностранных дел СССР Андрей Громыко, который многократно общался со Сталиным, в своих мемуарах подчеркнул, что у Сталина не было привычки матерно выражаться, в том числе письменно. А придумать, «нарисовать» у нас могут что угодно. В архивах творится нечто невероятное! Кто угодно и что угодно могут написать на старых документах, не говоря уже о том, что готовы состряпать и новые!

— А вдруг, так сказать, в порядке исключения Сталин выругался…

— При публикации донесения разведки на основе сообщения «Старшины» (о нем-то и идет речь!), осуществленном ФСБ и сотрудниками Мосгорархива, никаких матерных резолюций не приведено. Архивные же документы печатают со всеми пометками и резолюциями. Не подтверждают версию о раздраженности Сталина и воспоминания разведчиков предвоенного периода, в том числе и начальника разведки НКГБ той поры Павла Фитина, и даже монументальный труд «Очерки истории Российской внешней разведки», составленный и изданный под руководством выдающегося государственного деятеля России академика Евгения Максимовича Примакова. Кстати, обратите внимание на то, что фальшивка с матерной резолюцией появилась только в канун 50-летия Великой Победы, когда бал в антисталинской пропаганде правил небезызвестный Александр Яковлев.

— Что же было тогда на самом деле?

— Итак, 16 июня от посла в Берлине пришла информация, что якобы Германия согласна вступить в переговоры и урегулировать какие-то нерешенные проблемы, — но это была «деза» со стороны Риббентропа. И в тот же день пришли сообщения по линии ГРУ и от Лубянки — мол, все к нападению готово…

— То есть совершенно противоположная информация.

— Да, произошло редкое в политике столкновение двух глобально противоречивших друг другу информаций. Одна говорит, что Берлин якобы хочет урегулировать все проблемы мирным путем, другая, что война на пороге. Что должен делать руководитель государства, крайне заинтересованный в том, чтобы лучше подготовиться к отражению агрессии?

— Наверное, прежде всего понять, где истина?

— Правильно. Доверять, но еще раз все проверить насчет того, что вот-вот бабахнет, и одновременно попытаться вступить в диалог даже с таким смертельным врагом, как Гитлер. Сталин это и сделал — приказал еще раз все тщательно проверить. Но тут пограничники сообщили, что с 18-го будет возобновлено выдвижение — оно было начато еще 13 июня, но тут же приостановлено, так как Англия еще не дала Гитлеру своих гарантий, — ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции. Причем доказывают это документально: приносят листовки с той стороны — немцы требуют от поляков удалиться из 20-километровой зоны, сдать лошадей и т. д. Не могу в этой связи не отметить, что в последние два-три мирных месяца, особенно в последние две недели перед войной, разведка погранвойск, вопреки своей тактической природе, все больше играла роль стратегической разведки. Это было уникальное явление, о котором у нас мало известно.

— Что же в этих условиях делает Сталин?