Гормон счастья и прочие глупости

Но я справилась с собой. Венька был прав — он не для меня. Это здесь он таскается за мной, а в Москве я могу никогда больше с ним не встретиться. И он таскается со мной не из-за меня, а из-за Ларочки, которая наставляет ему рога почти в открытую. Их пару вполне можно назвать "Дуэт «Рожки да ножки». Эта мысль меня позабавила и успокоила. Надо будет вечером поделиться с Венькой этой остротой, очень недурной по-моему.

— Привет!

— Ненадолго тебя хватило! — улыбнулся он. — Ну хочешь чего-нибудь?

Перед ним стояли чашка кофе, вода со льдом и пепельница полная окурков.

— Я бы соку выпила.

Мне подали свежевыжатый апельсиновый сок.

— Ты с таким удовольствием пьешь, смотреть приятно, — почему-то с грустью сказал он. — Я раньше тоже любил…

— А теперь что?

— Понимаешь, мы с Ларкой в прошлом году вырвались на недельку на Тенерифе и после обеда в симпатичном ресторанчике решили выпить сок.

— И что?

— Нам подали два громадных бокала — в каждом никак не меньше литра. Сок был потрясающий. Я свой выдул, а Ларка не смогла. И я сдуру еще допил ее сок. Мне потом так плохо было… Понос, рвота… С тех пор на дух не переношу.

— Жадность фраера сгубила?

— Именно! Слушай, у меня тут мелькнула одна мысль…

— Внимаю!

— Что, если нам взять напрокат машину?

Один раз он это уже предлагал.

— Зачем?

— Покататься по окрестностям. Кое-что посмотреть, интересно же все-таки. В Иерусалим, к примеру, смотаться, а? Как ты на это смотришь?

— Ну я не знаю.., а кого еще пригласим?

— Только вдвоем!

Я струсила.

— Нет, Андрей. Если бы мы с самого утра, тогда другое дело, а так… А вдруг мы попадем в пробку, опоздаем, да и вообще…

— Ну как угодно! — холодно ответил он. Мы еще посидели и пошли обратно, но уже по набережной. С моря дул ветерок, и идти было приятно.

— Ты купалась сегодня?

— Нет еще. Сейчас в гостинице переоденусь и побегу.

— Только не вздумай загорать, сейчас самое пекло.

— Спасибо за заботу.

В холле гостиницы было упоительно прохладно. Какая-то женщина стояла у стойки и говорила с портье. Когда я остановилась у кресла, чтобы достать из сумки магнитную карточку, служащую ключом от номера, женщина вдруг подошла ко мне. Она была пожилая, за семьдесят, с приятным лицом и огромными карими глазами.

— Извините, пожалуйста, — сказала она по-русски, — вы Полина Брон?

— Я.

Неужто поклонница?

— Вы знаете, мне нужно с вами поговорить!

— Слушаю вас!

— Это непростой разговор, может быть долгий…

— Я бы пригласила вас в номер, но там так тесно…

— Нет-нет, не нужно. Я договорилась с портье, что нас пустят в ресторан, там сейчас, днем, никого нет, и нам никто не помешает.

Это было по меньшей мере странно. Андрей вопросительно взглянул на меня: мол, не нужна ли помощь?

Я в ответ отрицательно покачала головой.

Он пошел к лифту.

— Бенчик, счастье мое! — позвала женщина, и откуда-то из-за кресел выбежал мальчик лет трех или четырех такой невероятной красоты и прелести, что я только рот открыла. Темно-рыжие кудри, огромные синие глаза, веснушчатая мордаха, до невозможности хулиганская. Загляденье, а не малыш.

— Боже, какое чудо! Это ваш внук?

— Нет, правнук! — с невероятной гордостью произнесла женщина, — только не надо мне говорить, что не может этого быть и я так молодо выгляжу.

Молодо она выглядела только сзади. У нее сохранилась прекрасная, прямо-таки девичья фигура. Но что ее привело ко мне?

Я так мечтала поскорее окунуться в море, смыть с себя пот и абсолютно ненужное влечение к Андрею.

— Знаете, Бронислава, меня зовут Рахиль.

Откуда ей известно, что я Бронислава, а не Полина?

— Простите, а отчество?

— Здесь отчества не приняты.

— Но, простите, я не могу…

— Хорошо, Рахиль Степановна.

Я даже поперхнулась.

— Не удивляйтесь, отец у меня был русский. Но я тут уже двадцать один год, отвыкла от отчества. Так идемте в ресторан, я же договорилась. Счастье, пошли!

Счастье вприпрыжку ринулось в ресторан. Мы за ним. Я терялась в догадках. Рахиль Степановна сунула правнуку шоколадку.

— Вы, наверное, думаете: и чего эта старая перечница ко мне приперлась? Только не говорите нет. Я все понимаю, вы пришли с красивым мужчиной, вам небось охота принять душ, а тут какая-то старуха.., но когда я вам скажу, в чем-таки дело, вы проникнетесь…

Так, мне значит, предстоит чем-то проникнуться. Я терпеливо молчала, следя глазами за правнуком. Он степенно разгуливал по залу с шоколадкой в руке. Но было понятно, что в любой момент может учинить какую-нибудь шкоду.

— Вы знаете, Броня, у меня на вас вся надежда! Вы только меня не перебивайте! Я долго думала, перед тем как к вам прийти, разве ж это легко? Дочка и внучка меня убьют, если узнают.., но помочь можете только вы!

— В чем помочь, Рахиль Степановна?

— Вэйз мир, я же просила: не перебивайте меня!

— Простите, — пролепетала я, и у меня закралось подозрение, что она просто сумасшедшая.