Горняк. Венок Майклу Удомо

— Налейте мне еще, Лоис… Если вы хотите сказать, что у меня для этого не подходящее настроение, я с вами спорить не стану. Когда-то и я был настроен не менее воинственно, чем наш новый знакомый. В его глазах прямо-таки реют знамена. Вот Том из нас самый счастливый. Для него все это не более чем партия в шахматы. О людях он в общем-то думает мало. Ненавидит империализм отвлеченно и отвлеченно мечтает о сильной, независимой Африке. Когда я вернулся на родину, я тоже размахивал флагом. Кровь должна пролиться, думал я тогда… И она пролилась…

Лоис вздрогнула, затем вдруг сказала:

— Давайте веселиться сегодня… Я позову гостей.

— Чтобы утешить меня? — В глазах его мелькнула усмешка.

— Потому что я так хочу, черт бы вас побрал!

На другом конце комнаты Эдибхой сказал:

— Значит, решено. Ты будешь жить со мной. Переселяйся в любое время.

Удомо стал благодарить, но Эдибхой остановил его.

— Этот вопрос решен, — сказал Лэнвуд и встал.

— Том, — окликнула его Лоис. — Сегодня я собираю гостей, будем пить и веселиться. Останетесь?

— Не могу. Дела.

— Дэвид останется. А как остальные?

— Мне еще нужно заглянуть в больницу, — сказал Эдибхой. — Но я вернусь. В котором часу?

— В семь. Привезите вина. А вы, Майкл Удомо?

Удомо бросил быстрый взгляд на Лэнвуда.

— Немного встряхнуться вам не мешает, — сказал Лэнвуд.

У дверей Лэнвуд повернулся к Лоис:

— Вы позволяете Дэвиду слишком много пить.

— Не разыгрывайте передо мной вершителя судеб, Том. Мы для этого слишком давно знакомы.

— Вы становитесь сентиментальной, Лоис, — сказал Лэнвуд и вышел.

Она вернулась в гостиную. Джо танцевала с Эдибхоем. Удомо сидел рядом с Мхенди. Скованность его прошла. Он что-то говорил, энергично жестикулируя. Когда Мхенди начал ему возражать и тоже замахал руками, у нее отлегло от сердца, и она улыбнулась. А в этом Майкле Удомо определенно что-то есть. Черт бы побрал Тома с его самодовольной ограниченностью. Хотя никуда не денешься, объединяет всех их именно он. Надо откупорить еще бутылку виски. Но она передумала, неслышно покинула гостиную и пошла в спальню. Села на постель и взяла телефонную трубку. Набрала номер. Зачем я это делаю? Для Дэвида? Для себя? А может, для Майкла Удомо? Боже, до чего трудно порой разобраться в собственных побуждениях. Ясно одно, потребность видеть вокруг себя людей становится у нее все настойчивее. Она пригласила первого гостя, положила трубку, набрала новый номер. Из соседней комнаты слабо доносилась музыка.

Зажегся зеленый свет, и машина рванулась вперед. Удомо усмехнулся при виде отскочившего в сторону белого. Нервы его успокоились, уже давно он не чувствовал себя так легко. Вокруг были люди, смотревшие на вещи так же, как он. Он не ошибся в Лэнвуде. Том Лэнвуд — замечательный человек. Теперь можно немного отдохнуть и развлечься. Что он сегодня и сделает. Рядом с ним за рулем сидел Эдибхой. Мхенди сзади. Все было прекрасно. Они уже заезжали к Эдибхою, и он видел свою комнату. Пока Эдибхой находился в больнице, они с Мхенди о многом поговорили. Ключ от квартиры лежал у него в кармане. Кроме того, на нем были брюки Эдибхоя и просторный, удобный спортивный пиджак. Надо будет выяснить, нужно ли Лоис Барлоу пальто. Хорошо, если бы не нужно.

Эдибхой свернул направо от Хейверсток-хилл. Они миновали одну узкую улочку, другую, третью и остановились у дома, где жил Мэби. У самого крыльца один на другом лежали два огромных чурбана.

— Бог ты мой! — воскликнул Эдибхой и покатился со смеху.

— Давай скорее, мы и так опаздываем, — быстро сказал Мхенди.

— Опаздываем! Опаздываем! А ну вылезайте!

— В чем дело? — спросил Удомо.

— Ты только взгляни на эти бревна, — ответил Эдибхой и снова захохотал.

Мхенди первым поднялся на крыльцо и подергал дверь.

— Заперта.

— Постучи.

— Сам стучи. В прошлый раз на меня обрушился какой-то лохматый композитор и обещал свернуть шею.

Эдибхой изо всех сил стукнул дверным молотком. Мхенди отступил на нижнюю ступеньку. Худенькая женщина в брюках открыла дверь.

— А, это вы, доктор. Пол дома, только сегодня после обеда к нему приходили какие-то двое, и он потом на чем свет стоит ругался, что их впустили.

— Вы знаете бородача, который грозился сломать мне шею? — спросил Мхенди.

Женщина улыбнулась.

— Это мой муж. Вообще-то он человек мирный.

— Не бойтесь, — сказал Эдибхой. — Нас Пол ждет.

— Ну, раз так, идите. — Женщина ушла.

— Затащим-ка в дом один из чурбанов, — сказал Эдибхой.

Они с Мхенди подняли чурбан и с трудом потащили его вверх по ступенькам. У невысокой двери с правой стороны площадки остановились.

— Отвори, Майк, — задыхаясь проговорил Эдибхой.

Удомо осторожно постучал.

— Проклятие! — охнул Эдибхой.

Чурбан вырвался у него из рук и грохнулся на пол, ударив его по большому пальцу ноги. Мхенди успел отскочить. Эдибхой взвыл и сел на чурбан, схватившись за ногу.

— Вдребезги! — Лицо его исказилось от боли.