Горный ветер. Не отдавай королеву. Медленный гавот

В среду Шура явилась точно, как обещала. Не было еще и семи часов. Все спали, кроме меня. А я поднялся вместе с солнцем. С одной стороны, хотелось дома кое-что подготовить, нехорошо сразу все заботы на Шуру свалить; с другой стороны, просто какая-то неведомая сила подняла так рано. Эта сила действует на меня всегда, когда поворот, большой или малый в жизни моей происходит. А отпуск кончился, — это, как ни говори, большой поворот.

Поработал я гирями, растянул экспандер раз пятьдесят, будто резинку, которую в трусы продергивают, прошелся по комнате, как индийский йог, на руках, постоял вниз головой. Выгладил для Алешки все его запасное бельишко. И только позавтракал — Шура. Ей, наверное, очень хотелось поговорить со мной, но мне больше хотелось скорее спуститься в кессон. Я выстрелил сразу:

— Вот здесь крупа, молоко, здесь пеленки, здесь… — и убежал. Кажется, и не поздоровался и не сказал спасибо, что она пришла.

Но в кессон сразу попасть мне все равно не удалось. До пересмены было еще около часа. Катер стоял, покачиваясь, у берега, без команды, холодный и мокрый от пролетевшего ночью маленького дождя. Небо сверкало чистой нежной синью, а солнце широкими тупыми лучами тыкалось в оконные стекла верхних этажей. Весь правый берег был словно в дыму, и только высокие трубы заводов поднимались над ним. На острове Отдыха уже вовсю работали автомашины и бульдозеры — насыпали, надвигали дамбу, которая ляжет там как продолжение моста. По Енисею, в разных местах, плыло опять больше двадцати пароходов. Как будто специально для Кошича.

Надо было ждать. И я уселся на берегу, свесив с обрыва ноги.

Тут я должен, хоть коротко, рассказать, что такое кессон. Извиняюсь заранее: не инженер, и язык у меня свой, барбинский. Поэтому, кто глубоко предметом интересуется, лучше в кессон спуститься самому. И поработать там хотя бы одну полную смену.

А в общих словах так.

На том месте реки, где быть мостовой опоре, иначе каменному быку, насыпали сначала островок. Из самой обыкновенной гальки. Сперва, понятно, течением ее размывало, растаскивало, но все же человек своего добился. На этом островке, пожалуйста, уже располагайся как хочешь — земля под ногами!

Тут же, прямо на островке, изготовили железобетонную штуку, по форме словно бы коробку из-под сардин. Овальную. Наружным размером чуть-чуть побольше будущего быка, а по высоте, не скажу вам точно, однако в достатке для свободной работы внутри. Дна у этой железобетонной коробки нет вовсе, а в потолке — стальные трубы. Через них и людям спускаться и грунт наверх поднимать, выбрасывать. Вот это и есть кессон.

Пока он над водой — глотай, ребята, обыкновенный красноярский воздух, но вот изнутри гальку начинаешь вычерпывать, и коробка кессона от тяжести своей, ясно, вниз, в яму, ползет, садится. Глубже, глубже и подходит, наконец, нижним краем к уровню Енисея. Тут сразу — стоп! — и вода исподнизу начинает кессон затоплять. А ведь грунт выбирать надо не только до речного дна, а и в дно еще вкопаться, бывает, метров на двадцать или тридцать, пока не доберешься до совершенно прочной, твердой скалы. Как быть?

Тут и идет в дело сжатый воздух. Прощай, обыкновенный! На потолке кессона стальные трубы наращиваются выше, становятся как бы шахтами, на верхних концах с глухими камерами, шлюзами. Вокруг, понятно, деревянные подмостки, леса. В трубах устроены продольные перегородки во всю их высоту. По одну сторону шлюзуются рабочие, по другую — бадьи, иначе «кубла», с грунтом.

Ну, а дальше все просто. Нагнетают сжатый воздух в кессон, он воду и вытесняет. Пожалуйста, копай, долби теперь дно речное сколько тебе надо. Сколько вынешь грунта, на столько и кессон опустится. Хотите — можете весь шар земной до самого центра прокопать. Если давление сжатого воздуха выдержите, которое каждые десять метров повышается на одну атмосферу.

Вы можете спросить: опустится кессон, под ним весь рыхлый грунт выберут, а как же тогда на скальном дне бетонный бык выкладывать? С помощью водолазов? И куда потом сам кессон денется? Он ведь будет мешать. В этом-то и штука, что кессон навеки останется там, в самом низу, вроде фундамента для быка. И никаких водолазов не нужно, потому что бетон начинают выкладывать на сухом потолке, пока кессон в воду еще не погрузился. Кладка идет по кольцу, внутри бык получается пустотелый. Башня. И вот, когда твердо станет кессон на скалу, где ему быть навсегда, всю его полость заполнят бетоном, как пломбу в зуб поставят, а верхнюю, надкессонную часть башни просто сухим камнем и щебнем набьют. Все! Наводи на быки мостовые пролеты.

Чего я еще не сказал? Может случиться, что в ходе работы вся эта штука вкривь-вкось пойдет? К примеру, если сильно подкопать один край или грунт неодинаковой плотности попадется. Может кессоном людей придавить? Водой затопить? Случиться все может. Но для того и существуют инженеры, прорабы и мастера, чтобы не случилось.

А пока я сидел, ожидая начала смены, рвался скорее в этот самый кессон и думал.