Город

Сип это походил скорее на электровозный гудок, чем на человеческий голос. На Орлова пахнуло смрадом могилы. Если бы ни Тимка, он бы уже наверняка умер от страха. Спасибо коту, дай Бог ему здоровья!

Между средним и указательным пальцами у девицы была зажата огромная сигара. Орлов достал зажигалку, высек из неё прометеевский огонь, протянул. Девица долго пыхала сигарой, прикуривая. Вновь натужено засвистела:

- Не желаете ли развлечься?! - От натуги её курносый нос провалился. Вместо него зияла безобразная дыра. Н-да. Зрелище не для слабонервных. Раздался "кокетливый", напоминающий уханье филина, смех. Она с интересом рассмартривала его своими огромными "коровьими" глазами и показывала здоровущий ярко-малинового цвета язык. Дурачась, ухватила рукой левый "арбуз", нажала. В лицо Григорию ударила мощная теплая струя парного молока.

- А ну, пошла вон, сифилитичка! - гневно закричал Орлов.

- Ой! - громко икнула девица. Она хотела напугать его, а сама до смерти напугалась его напора, стала грязно-зеленой, как болотная квакша, могучие груди "сдулись" и обвисли жалкими сморщенными мешочками. Затем она стала стремительно уменьшаться в размерах.

- Мяу! - раздался наконец душераздираяющий кошачий крик и черная кошка молнией полетела к выходу, подняв трубой хвост.

Орлову даже стало её жалко. Может быть это Тимкина Роза выполняла задание тайной полиции? Вполне возможно. Зря он так с ней обошелся. Ведь не по собственной же воли она все это делала.

В номере на столе горела настольная лампа, а за столом сидел черт. Всамделешный, натуральный, классический, описанный ещё Николаем Васильевичем Гоголем. В шерсти, при копытах, хвосте, с бородкой и крохотными тупыми, как у козленочка, рожками. Сидел и смотрел на вошедшего маленькими, круглыми веселыми глазками.

- Здравствуйте, господин черт! - бодро сказал Орлов, проходя в комнату и садясь с чертом за один стол. - Выпить не желаете?

Хитроватые, веселые глазки черта выразили недоумение.

- А ты почему меня не боишься?! - удивленно спросил он.

Сказать, что Григорий стал настолько крутым парнем, что вся эта чертовщина была ему безразлична, было бы неправдой. Он конечно же трусил. И здорово трусил. Внутри поселилаось что-то темное, мохнатое, тревожное. Но была ещё и какая-то веселая бесшабашность. Такое состояние, когда в огонь, так в огонь, в воду, так в воду. Главное, вдохнул побольше воздуха и была-ни была. По-о-ошел! Жутко! Страшно! Но весело! Сладко замирает сердце и стучит, и стучит, гулко и тревожно: тук-тук, тук-тук!

- А что мне вас бояться? Что я чертей не видел что ли. Порой домой в таком состоянии приходишь, что они тебя на пороге целой толпой встречают.

Черт был совсем сбит с толку поведением Орлова. От его слов у него разболелась голова. Это было видно невооруженным глазом. Козлинное лицо его сморщилось болезненной гримасой, глаза стали тусклыми и несчастными. Григорий вспомнил, что в кармане у него лежит пачка анальгина. Достал, протянул черту.

- Вот, возьмите, пожалуйста.

- Что это? - насторожился тот.

- Не бойтесь, не отрава. Это от головной боли.

- А откуда ты узнал, что у меня болит голова?

- Что ж, у меня глаз нет что ли?

Черт раскрыл пачку, высыпал на ладонь пять таблеток, отправил в рот. Сморщился.

- Фу, какая гадость!... Слушай, ты вроде бы говорил, что у тебя что-то есть?

- Конечно. - Орлов распаковал бутылку, открыл, придвинул, стоявшие на столе стаканы. - Налить?

На лице черта какое-то время отражалось борение чувств. Победило наиболее сильное - халявное.

- А-а! Наливай! - махнул он рукой. - Чувствую, влетит мне опять от Хозяина.

- Что, строгий? - сочувственно спросил Григорий.

- Не то слово. Зверь!

- За что же вам может влететь?

- За срыв задания.

- Какого?

- Я должен был тебя до смерти напугать.

- Зачем?

- А это уже не моего ума дело.

- Не расстраивайтесь. Будем считать, что вы меня напугали. - Орлов налил по полстакана. - Как вас звать?

- Хозяин придурком называет, - усмехнулся черт.

- Это не имя, о обидное прозвище.

- А вообще-то меня Мануилом зовут.

- А отчество?

- Нам, чертям, не положено отчество иметь.

- А меня Григорием. За знакомство, Мануил! - сказал Орлов, поднимая стакан.

Выпили. Коньяк черту понравился.

- Крутой ты парень, Григорий. Смелый. Уважаю таких, - одобрительно проговорил черт. Неожиданно в его руках оказалась колода карт. - Может быть перекинемся в преферанс?

Но Орлов категорически отказался.

- В карты я кроме как в "подкидного дурака", ни во что больше не умею.

- Давай в подкидного.

- На интерес?

- Конечно. Какая же игра без интереса?

- Но у меня ничего нет.

- А давай так договоримся: проиграю я, - освобождаю тебя из этого города, проиграешь ты, - отдаешь мне свою душу. Идет?

- На зачем вам моя душа? Насколько я знаю, черти душами не интересуются.

- Я её Хозяину на день рождения подарю. Прогнусь маленько. Может быть при себе оставит. Надоело мататься по командировкам. Факт.

- Сколько ему лет?

- Кто его знает. Он у нас все молодится. Говорит, что две тысячи. Но подозреваю - много больше. Ну так как, сыграем? У тебя это единственный шанс выбраться отсюда.