Город

Тюрьма в городе, как и все тюрьмы, была грязная, сырая, ужасная. То ли их строят на таких гиблых, сырых местах, то ли такова их природа? Непонятно.

Когда дюжие куклявые охранники, эти добровольные помощники смерти, притащили Орлова в камеру и бросили на нары, он тут же уснул сном праведника. Последние события окончательно его доконали. Даже "супершпионы" имеют право на отдых. Верно?

Сколько он проспал, Григорий не имел ни малейшего представления. Но проснулся от страшного зловонья. Открыл глаза. От увиденного ему стало не по себе. Буквально рядом лежал полуразложившейся труп и вонял так, что даже чертям бы стало тошно. Откуда он взялся? Очередные заморочки этого "милого" городка и населявшей его нечистой силы? Не иначе. Страшно захотелось курить. Орлов пошарил по карманам и обнаружил, что сигареты кончились. И тут услышал сиплый голос:

- Что ты ищешь, земеля? Сигареты?

Огляделся. Никого, кроме полуразложившегося рядом трупа. Орлов похолодел. Неужели голос принадлежал этому вот? Будто в подтверждение, труп зашевелился, сел на краю нар, свесив тонкие полусъеденные гниением ноги, кое-где виднелись даже кости. Он повернул к Григорию черное все в страшных язвах лицо. По-существу это было уже не лицо, но ещё не череп. Правая щека свисала большим лоскутом, обнажая зубы. На одном из коренных зубов золотая коронка. Но самое удивительное было то, что в темных, изъеденных гнилью глазницах этого полутрупа - полускелета неукротимой жизнью горели глаза. Картина была настолько ужасной и отвратительной, что Орлов невольно закрыл глаза. Ничего омерзительнее ему ещё не приходилось видеть! Сколько же можно испытывать его терпение? Нечисть поганая! Ощутил, как внутри поднимается волна злобы. И это было хорошим признаком. Голова сразу прояснилась, в ней появились свежие мысли. Главное - взять себя в руки и не поддаваться панике.

- Послушай, приятель, ты бы не мог немного отодвинуться? Невозможно дышать от твоей вони.

- Да?! - удивился он. - А я совершенно ничего не чувствую. Представляешь?!

- Ничего удивительного. Когда постоянно живешь в дерьме, то свыкаешься с запахом настолько, что перестаешь его замечать.

- Да, да, ты совершенно прав, - охотно согласился "труп".

- Откуда ты появился?

- Я был здесь всегда.

- Как так?

- Возможно у меня была другая жизнь, но только я её уже не помню. Да нет, жить вполне можно. Крыша над головой, кормят регулярно. Чего ещё надо? Только вот паразиты эти досаждают, спасу нет.

- Какие ещё паразиты?

- А вот, видел? - он распахнул прикрывавшие грудь лохматья.

И Орлов увидел белых, жирных, безобразных копошившихся червей. Это было уж слишком. Приступ тошноти сорвал Григория с нар и бросил к стоявшему в углу унитазу. Рвало его минут десять.

- Странно, - удивлялся меж тем труп, - отчего-то на этих паразитов все одинаково реагируют? Очень странно! А ты наверное шибко крутой, да?

- Почему ты так решил?

- А ко мне всегда садят самых крутых. После меня они сразу становятся мягкими, как валенок.

А ведь верно. Орлов мог терпеть и пытки, и побои, но одна мысль провести остаток дней в этой вот вони была невыносимой. Нет, надо обязательно вырваться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Григорий конечно же понимал, что все это ничто иное, как очередные штучки нечисти, но перебороть колом вставшее в горле отвращение не мог. И принялся тарабанить в дверь. Через минуту откидное окошко на двери открылось и в нем показалась заспанная физиономия стражника. Он добродушно рассмеялся.

- А вы, господин шпион, молодец! Целых восемь часов молчали. Нашего мертвяка до вас никто больше двадцати минут не выдерживал. Я и сам, грешным делом, никак не могу к нему привыкнуть. Стараюсь не смотреть. Такая погань! Тьфу!

- Отведи меня к своему начальству, приятель.

- Ну это само-собой, - кивнул он, открывая засов.

Сырой и затхлый воздух коридора показался Орлову самым вкусным, самым замечательным воздухом в мире. Все познается в сравнении. Это точно.

4. Статс-секретарь Бархан.