Город

Пытавшаяся было задержать ученого референт, от этих слов упала в обморок. Роман Маркович растерялся, бегал вокруг нее, не зная, что предпринять, подхватил её под мышки, - хотел подтащить к дивану, но дородная референт оказалась для него неподъмной. Схватил стоявший в приемной графин с водой и почти всю её вылил на голову женщины.

- А?!... Что?!, - открыла она удивленные глаза, но увидев перед собой ученого, вновь потеряла сознание.

Пантокрин с презрительной усмешкой наблюдал за действиями своего бывшего студенческого друга. Маленький жалкий человечек. Что он может без него, Пантокрина? А ничего не может. Такие березины и рождены для того, чтобы ими управляли. Иначе в обществе, в городе, в мире будет полная неразбериха.

Отчаявшись привести референта в чувство, Березин беспомощно посмотрел на правителя.

- Что же с ней делать? Может быть вызвать врача?

- Оставь её в покое, - раздраженно проговорил Пантокрин. - Ничего страшного. Заходи. Что случилось?

Роман Маркович прошел в кабинет, сел в кресло, устало проговорил:

- Ответь мне, Данька, - какую очередную гнусность ты затеваешь?

- Ты кажется, Рома, забываешь с кем говоришь? Я ведь могу и обидеться.

- А мне это совершенно безразлично. Зачем ты эту славную девушку хочешь сделать куклявкой?

- Я же тебе говорил.

- Не ври. Просто девушка ответила отказом на твое предложение выйти замуж, вот ты и решил добиться своего, как говорят в народе, - "не мытьем, так катаньем".

- Это кто ж тебе подобную глупость сказал?! - деланно возмутился Пантокрин. Он понимал, что сейчас его так тщательно подготовленный план подвергся серьезному испытанию. Этот принципиальный дурак может все сломать.

- Мне это сказала она сама.

- Значит, ты не веришь своему старому другу, твоему правителю, и веришь какой-то девчонке?! Хорош, нечего сказать!

- Не верю я тебе по одной простой причине - ты негодяй, а негодяю нельзя верить, иначе это может плохо кончиться. Итак, или ты говоришь мне все начистоту, или я отказываюсь во всем этом участвовать!

Пантокрин вскочил из-за стола и, наливаясь красным и выкатив глаза, заорал своим громовым басом:

- Это ты с кем это, козел?! Обнаглел, мать твою! Или забыл, старый мерин, что я с тобой могу сделать!

Но Березин прекрасно изучил своего давнего приятеля, видел, что тот актерствует, давит на психику. Нет, не тот Пантокрин человек, чтобы отказаться от задуманного. Поэтому сказал спокойно:

- А ты меня, голубчик, не пугай. Я уже пуганный и твоих угроз не боюсь. Делай, что хочешь, но только превращать девушку в куклявку я не буду. Прощай!

Он встал и направился к двери. Подобного развития событий правитель явно не ожидал и на какое-то мгновение растерялся. Затем шустро выскочил из-за стола, догнал ученого у самой двери, преградил дорогу.

- Ну что жа ты, Рома, как маленький, честное слово! ласково-укоризненно сказал, обнимая Березина за плечи и увлекая к столу. Ну, погорячился, извини! Правители ведь тожа, понимаете ли, люди и ничто человеческое им не того.

Он с силой усадил ученого обратно в кресло. Тот для видимости немного посопротивлялся, запальчиво сказал:

- Все равно я из неё куклявку делать не буду. Такая красавица! Такая умница! Это же форменное свинство! Как ты только мог до такого додуматься?! И ещё нагло врешь?! Деспот! Мерзавец! Негодяй!

- Ну хорошо, Рома, хорошо, признаюсь, что хотел таким образом добиться своего, - миролюбиво проговорил Пантокрин, не обращая внимание на сыпавшиеся на его голову оскорбления. - Ну, влюбился на старости лет без памяти и ничего с собой поделать не могу. А отступаться от своего, ты жа знаешь, я не привык.

- Так ты из-за этого и жену угробил?

- А то из-за чего. Все из-за любви этой треклятой. Но Фаина и так, слава богу, пожила на этом свете, как сыр в масле каталась. Пора и честь знать. Правда, Рома?

- Ты Бога то не марай всуе мерзкими своими устами, богохульник! Ведь если бы ты со мной по-хорощему с самого начала поговорил, то может быть я бы тебе и помог в твоем деле. А то ведь все норовишь либо обмануть, либо запугать.

- Извини, Рома! Помоги, а?! Век тебе буду обязан. Никакой жизни мне от этой любви нету. Веришь?!

На лице правителя было написано покаяние, по щекам катились крупные слезы. Но глаза, которые он пытался спрятать от ученого, были нехорошими. Злыми были глаза, мстительными.

"Ничего, дай только срок, сделай дело, ты за все мне ответишь, козел! - бродили в его голове мстительные мысли. - За все поквитаемся. Права мне здесь вздумал качать, старый идиот. Я тут должен перед тобой выплясывать, заискивать. Ничего, за все за это ты ещё умоешься собственной кровушкой. Ох, умоешься! Это я тебе обещаю".

И от этих мыслей стало сразу как-то спокойнее Пантокрину, привычнее. Он был опытным политиком. Сколько ему приходилось обнимать и целовать своих врагов, заискивать перед ними, раздавать им обещание. А где они сейчас все? Тютю их. За все они ему заплатили. За все. Сполна. И этот заплатит. Обязательно заплатит. Но пока он ему нужен. Поэтому пусть пока пофорсит. Очень скоро он об этом пожалеет.