Город без полиции

– У него все огни были погашены, в салоне темно, в переулке тоже… И я ведь думала, что Ольга давно уехала. У меня и в мыслях не было, что с ней может что-то случиться! Здесь, у нас!

Матильда повернулась было, чтобы вернуться к отелю, как вдруг из темной машины, резко хлопнув дверцей, выскочил человек и сломя голову побежал прочь по переулку, вслед за исчезнувшим автомобилем. Тогда-то Матильда и рассмотрела на нем джинсы и куртку с капюшоном.

– То есть она выскочила из машины, где сидела мертвая Ольга! – Матильда передернула плечами и раздавила в пепельнице докуренную до фильтра сигарету. – Может, заканчивала ее душить… Почти у меня на глазах!

– А почему вы уверены, что это была женщина? – недоуменно воскликнула Таня. – С тем же успехом это мог быть…

– Когда она побежала прочь, то оступилась, наверное подвернула ногу, и вскрикнула, – не без торжества разбила ее возражения Матильда. – Я слышала голос. Мужчины так не кричат!

– Она сказала что-нибудь? По-гречески? По-русски? – с замиранием сердца поинтересовалась Таня. «По-гречески – это дело меня не касается. По-русски – меня тоже хотят убить!» Однако Матильда с сожалением покачала головой:

– Полицейские тоже об этом спрашивали. Нет, она ничего не сказала. И слава Богу! – довольно неожиданно воскликнула женщина, поднимаясь и бросая взгляд на часы, висящие над стойкой портье. – Чем меньше я об этом знаю, тем лучше себя чувствую! Бедный ее муж! Бедная девочка! И такое происходит у нас в городе! Это будут обсуждать лет десять, не меньше! – И, внезапно сменив тон, деловито заметила: – Ну что ж, до первого парома еще четыре часа, так что советую прилечь. Отвести вас в комнату?

– Нет-нет, – торопливо отказалась Таня, вставая вслед за хозяйкой. – Я все равно не усну! Посижу здесь, посмотрю телевизор.

Она боялась признаться в том, что не хочет снова оказаться в номере этого отеля, куда, как уже однажды выяснилось, так легко проникают посторонние. «Правда, тогда мне всего лишь подарили веточку кумари, а что будет на этот раз?!» Матильда угадала ее колебания и улыбнулась, правда, чуть натянуто:

– Не беспокойтесь, на этот раз дубликат ключа я заберу с собой, а номер отведу как раз над нашей квартиркой. Поселила бы вас рядом, но на первом этаже, где мы живем с Димитрием, номеров нет. Эта история с пропавшим ключом просто выбила меня из колеи… Я ведь так и не нашла его! Непостижимо! Приходится только радоваться, что вас не обокрали!

– Я радуюсь, – проговорила Таня весьма безрадостным тоном. – Спасибо, но мне в самом деле будет лучше в холле.

Матильда не стала настаивать. Пожелав гостье спокойной ночи и вручив ей ключ от входной двери – на тот маловероятный случай, если Тане вздумается прогуляться, – она исчезла в глубине коридора. Прошуршали по плиткам пола подошвы мягких туфель, скрипнула и негромко захлопнулась дверь, и в отеле наступила пронзительная тишина.

Вернувшись в холл, Таня первым делом бросила взгляд на дверное стекло. Не заметив за ним ничего пугающего, она осмелилась подойти ближе и, почти прижавшись лицом к стеклу, оглядела подступы к отелю. Глаза постепенно привыкли к темноте, и она различила поникшие флаги на флагштоках, пустые столики в кафе под плетеной пальмовой крышей, ртутный блеск налитого до краев бассейна, освещенного слабым светом единственного маленького фонаря. Других источников света снаружи не было, улицу, ведущую к «Солнцу Мармари», густо затушевала тьма. Таня со вздохом отвернулась.

«Эта ночь никогда не кончится! Как Матильда может спокойно спать?! Она выглядела такой душевной, милой, а оказывается, предпочитает не портить себе нервы лишними переживаниями… Для нее куда важнее переплюнуть хозяина „Мурии“, не уронить престиж своего отеля… Можно угощать человека кофе и вином, а через несколько часов спокойно рассказывать о том, как его убили, и с милой улыбкой желать спокойной ночи! Наверное, мне стоит взять с нее пример и успокоиться. В конце концов, Оля мне никто! Утром я уеду навсегда и, наверное, даже не узнаю, чем кончится дело, найдут ли ее убийцу… Если предположить, что у нее все же был любовник, ее могли убить из ревности. Тогда ясно, почему это сделала женщина. Я ни при чем!»