Город без полиции

– И черт с ней! – Таня в самом деле уже вытирала слезы. Сдерживать дольше постигшее ее разочарование она просто не могла. – Ванечка, поворачивай домой. Я все перепутала, тот тип вовсе не хозяин квартиры в Измайлове. Сама не знаю, почему я так была уверена, что это он! Прости меня…

После красноречивого молчания Иван откашлялся и сказал, что почему-то был готов к такому повороту дела. Таня сперва всегда делает, потом думает.

– Особенно когда сама лежишь в постели, а меня гоняешь на другой конец Москвы! – раздраженно добавил он. – Скажи спасибо, что больна, а то бы я тебе задал! Представь, сейчас бы я туда вломился – где убийца?! Выбрось его из головы, без тебя найдут!

– Ну да, или он меня, – пробормотала Таня так тихо, что муж ее даже не услышал. Она повесила трубку, вернулась в постель и, забравшись под одеяло, сжалась в комок, словно пытаясь таким детским способом скрыться от всех неприятностей. «В самом деле, я в ударе последнее время… Попала в переделку в Греции, а когда Ваня меня вытащил, вместо благодарности устроила ему экскурсию по вечерней Москве через все пробки на свете… Как он может относиться ко мне, как к равной, если я веду себя, как слепой котенок? Ну и дальше будет тыкать меня носом в молоко, и я сама скажу, что он сто раз прав!»

В квартире было так тихо, что Таня слышала, как в ванной комнате капает в раковину вода. Смеситель начал подтекать еще накануне ее отъезда в Грецию, у Ивана не нашлось времени им заняться, и теперь она снова слышала этот мерный стук: «Чок… Чок… Чок-чок-чок…» Он повторялся с такой правильностью, что мог свести с ума, но, слушая его сейчас, девушка слегка успокоилась. Шлепанье капель будто говорило: «Здесь все по-прежнему, здесь безопасно, ты можешь спокойно уснуть. Никто не войдет в ванную и не поставит в стакан из-под щеток веточку с красными ягодами, растущими далеко в горах. Ты не увидишь на зеркале загадочной надписи, никто не подкинет тебе медальон, который был украден у покойника, никто не прижмется к оконному стеклу и не напугает тебя до полусмерти. Да ничего этого и не было. Во всяком случае, не было здесь».

Слабо скрипнула кровать – на нее бесшумно вспрыгнул Юрий Долгорукий. По своему обыкновению он весь день продремал где-то в укромном месте и оживился лишь к вечеру, проголодавшись во сне. Обнаружив хозяйку в постели, кот ничуть не удивился ее возвращению и лишь громче обычного замурлыкал, касаясь ее щеки своим теплым влажным носом. И в мурлыканье раскормленного животного слышалось то же: «Здесь все по-прежнему, здесь безопасно, ты можешь спокойно уснуть…» Таня прижала к себе кота и, преодолев ленивое сопротивление, спрятала его под одеяло. Юрий Долгорукий немного потоптался на месте, и поняв, что кормить его сейчас не будут, смирился и лег досыпать. Девушка закрыла глаза, приказывая себе уснуть, но, полежав несколько минут, поняла, что ничего не получится. Приподнявшись на локте, она включила настольную лампу. Тени, подкравшиеся было к постели, мгновенно разбежались по углам.

«Самое ужасное, что теперь мне остается только ждать, когда он меня найдет. Почему я говорю „он“, Матильда слышала женский голос… Могла ли женщина задушить Олю? Почему нет… А уж застрелить Пашу и подавно могла. И меня с парома сбросить… Почему-то мне досталось именно то, чего я больше всего боюсь! Будто она знала, что я сразу оцепенею от страха и пойду ко дну, как топор!»

Девушка резко села, нечаянно придавив кота. Тот с жалобным урчанием высвободился из-под одеяла и, спрыгнув на пол, укоризненно посмотрел на хозяйку. Но та его даже не заметила. Расширив глаза, Таня смотрела прямо перед собой, но видела не знакомую до мелочей комнату, а зеленую светящуюся полутьму, пронизанную солнечными лучами толщу морской воды, куда она медленно и тяжело погружалась, беспомощно содрогаясь всем телом…

«А она и знала! Знала, что я не умею плавать, не вынырну, не позову на помощь! Что стоит меня столкнуть, и конец!»

Кот резко мяукнул, испугавшись ее неподвижного взгляда, и Таня, вздрогнув, схватила его и прижала к груди, пытаясь согреться этим мягким пушистым теплом. «Откуда она могла знать? Кому я рассказывала? Оле? Нет, кажется, ей я просто сказала, что не хочу кататься по морю… Но кому-то же я все-таки рассказывала?»

– Матильде, – пробормотала она, обращаясь к притихшему коту. – Ей я рассказала все. Что тонула, страшно боюсь воды и не умею плавать. Матильда… Оля заходила к ней вечером, та поила ее вином, и Оля наверняка ушла сильно навеселе. Останавливаться на полпути она не любила, Матильда это знала… Справиться с пьяной легче, особенно если та не ожидает нападения… Матильда высокая, сильная, у нее фигура спортсменки… И Паша остановился не где-нибудь, а у нее в отеле! Но зачем ей все это?!