Город Драконов

– Малыш скоро родится, – сказала она себе, словно разговор вслух мог уменьшить ощущение одиночества. Она плотнее завернулась в плащ и прижалась к дереву, ощущая приближение очередной схватки. Она дрожит от холода, а не от страха. Бояться нечего. Женщины постоянно производят на свет малышей, и многие во время родов оказываются одни. Это – совершенно нормальная и естественная часть жизни женщины. С ней все в порядке. – Я не боюсь. Я просто замерзла. – Она стиснула зубы, удерживая рвущееся наружу рыдание. – Я справлюсь. Я обязана справиться, и значит, справлюсь.

Она отогнала мысль о том, что нечто совершенно нормальное и естественное для любой другой женщины может не быть таковым для нее. Те изменения, которым подверглось ее тело при превращении в Старшую, привели к неожиданным для нее последствиям. Теперь ей стало неприятно плакать: от этого воспалялись глаза. Она слышала истории о других женщинах – тех, кого сильно отметили Дождевые чащобы: эти женщины умирали, пытаясь вытолкнуть из утробы младенца. Но ведь с ней такого не может случиться! Ее изменения вызвала драконица Тинталья, а не случайное воздействие Дождевых чащоб. Конечно же, ее тело должно быть приспособлено к этой задаче.

Она подняла глаза и безнадежно огляделась по сторонам. Ночь уже наступила, и большинство горожан погасили свет и легли спать. Кое-где огни все еще горели, но под сильным ветром и в темноте она не могла различить дорогу ни к одному из них. У нее уже замерзли руки. Она задрала просторную белую тунику, надетую под плащ. Путаясь пальцами в завязках, она попыталась распустить штаны.

– Никакой гордости, – пожаловалась она ветру.

Просторные шаровары собрались у ее щиколоток, и ей удалось из них выбраться. Смяв эту часть своего наряда в ком, она затолкала брюки под тунику, чтобы они остались сухими. Если ее малыш родится прямо здесь, именно в них она его и завернет.

Во время следующей схватки она ясно ощутила, как под давлением ее мышц ребенок передвигается вниз. Когда ее собственное тело, наконец, прекратило конвульсировать, она вздохнула поглубже и сделала последнюю попытку:

– Помогите! Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите мне!

А потом она взвизгнула от неожиданности: из теней вынырнула какая-то фигура и шагнула прямо к ней. В тусклом свете далекого фонаря она разглядела только, что это мужчина в длинном плаще. Она не слышала его приближения. Как давно он здесь стоит, наблюдая за ней? Она решила, что это ей не интересно.

– Прошу вас, пожалуйста, помогите мне найти укрытие! Я вот-вот… я рожаю.

Мужчина присел на корточки рядом с ней. Под надвинутым капюшоном она не смогла различить его лицо.

– Вы – та Старшая, женщина-дракон, да?

Он говорил с акцентом. Калсидийским? Возможно. Тогда, наверное, он один из освобожденных рабов, прибывших в Дождевые чащобы во время войны. Большинство из них были джамелийцами, но среди них попадались и немногочисленные калсидийцы.

– Да. Да, я Малта, Старшая. Если вы мне поможете, моя семья щедро вас наградит.

– Тогда идем. Идем.

Не делая скидки на ее родовые муки, мужчина схватил ее за плечо и попытался поднять на ноги. Она застонала и чуть не упала, но потом все-таки смогла остаться на ногах.

– Подождите. Я не могу…

– Тогда вы идете, идете со мной. Тут есть безопасное место, недалеко. Идем.

Ужасно с его стороны было требовать, чтобы она шла, и уж тем более тащить ее за руку, но другой помощи не было. Не важно, почему он так делает: из-за общей тупости или по недомыслию. Главное, он поможет ей попасть в укрытие, а когда она там окажется, то, наверное, сможет попросить его сбегать и привести ей на помощь какую-нибудь женщину. Она попыталась опереться на него, но он отстранился, продолжая держать за руку и тащить за собой. Чем это вызвано – отвращением к ней или нежеланием прикасаться к рожающей женщине? Неважно. Она неловко последовала за ним, обратно по раскачивающемуся мосту, который только что прошла, вокруг какого-то ствола, а потом – по еще более узкому мостику.

– Куда мы идем? – пропыхтела она.

– В гостиницу. Идем. Идем сейчас.

Он настоятельно дергал ее за руку.

Она вырвала у него руку и упала на колени: ее скрутила очередная схватка. Он молча стоял над ней. Когда к ней вернулась способность говорить, она выдавила из себя:

– В Кассарике… нет гостиниц. Только…

– Бордель, гостиница. Место для жилья. У меня комната, ты будешь укрыта, сделаешь там ребенка. Лучше, чем под дождем.

Это была правда. Однако, несмотря на ее отчаянное положение, этот мужчина с каждой минутой нравился ей все меньше. Бордель! Ну что ж: там хотя бы будут женщины – и, возможно, женщины, имеющие опыт, необходимый в ее ситуации. Она позволила ему снова взять себя за руку и с трудом поднялась на ноги.

– Как далеко?

– Два моста, – ответил он.

Она кивнула. Два моста. На два моста больше, чем ей под силу.

Она вздохнула и сжала зубы.

– Веди меня туда.

* * *