Город драконов. Книга четвертая

Спустя примерно час я уже даже сделала несколько глотков отвратительного пойла, представлявшего собой бесконечно вонючий ром – подобный профессор Стентон брезговал использовать даже во время опытов в качестве материала для горелки, и сбор трав, среди которых я различила разве что смолу гваякового дерева и лауданум. Последний мгновенно удалила магическим способом. Не составляло труда догадаться, что для меня заказал мистер Илнер – настойку от ревматизма. В некоторых отдаленных частях империи опиум все еще оставался гораздо более дешевой заменой алкоголю, и для меня стало неприятным открытием то, что в Вестернадане его все так же использовали. В столице опиаты, как и их условно-лекарственные формы, такие как опиум и опиумная настойка на спирту – лауданум, были запрещены после ряда исследований, доказавших наносимый человеку вред и нетипичное привыкание, а также последующую еще более нетипичную тягу пациентов к данным веществам.

Очень долго доктора, ученые и заботящиеся о человечестве маги вели масштабную борьбу в стремлении на государственном уровне запретить открытую торговлю наркотическими «лекарствами», но достичь успехов удалось лишь с приходом к власти императора Вильгельма Дейрела. И исключительно по одной причине, которая в свое время довела до бешенства профессора Стентона, – для оборотней даже единократный прием подобных препаратов становился фатальным. На драконов опиум не действовал вовсе, люди на ранних стадиях использования опиатов еще могли подавить в себе тягу к «восхитительным лекарствам от всего», а вот оборотни, употребив лишь раз настойку от кашля с добавлением лауданума, становились зависимы настолько, что начинали неотвратимо угасать, и спасти их не представлялось никакой возможности. Так вот профессора возмутило то, что правительству не было никакого дела до человеческого населения, а вот оборотни – ради оборотней император наконец-то принял необходимые меры.

Достав блокнот, я сделала для себя пометку о необходимости поговорить на данную тему с доктором Эньо. После недолгого размышления добавила в эту строку и лорда Арнела. Вероятнее всего, если опиум применяют в кабаке «Хромая кобыла», значит, его используют и в других подобных заведениях. Опиум дешевле, опьянение он дает практически сразу, а потому выпивший подкрашенную крепким чаем воду с добавлением капель лауданума вовсе не ощутит разницу между суррогатом и джином либо бурбоном. Особенно если добавить в это пойло самый вонючий ром для запаха.

– Эй, мэм, еще налить? – невежливо крикнула одна из разносчиц.

Отрицательно покачав головой, я получила негодующий взгляд в ответ, но гнать меня никто не стал – я занимала самое непрезентабельное место в кабаке, на него в любом случае никто не претендовал.

После окрика разносчицы, на меня с пьяной тревогой взглянул мистер Илнер, я кивнула в ответ, демонстрируя, что пребываю в полном порядке, а вот мой конюх, боюсь, уже был в подпитии. Увы, мы выбрали не самое лучшее время для поиска ответов. Нет, возниц в кабаке сегодня было много, очень много, кебмены забегали, выпивали «горячительного», обменивались последними новостями и спешили далее в путь – несмотря на закрытие центра города, необходимость кормить лошадей и соответственно работать оставалась, так что надолго никто из кучеров не оставался. Зато с каждым был вынужден выпивать мистер Илнер, и вскоре он уже с трудом сидел, отчаянно держась за край барной стойки и выслушивая новости от очередного «заскочившего передохнуть». И это притом, что каждую из поданных ему кружек, я избавляла от лауданума. Позднее, заметив, как две пошатывающиеся разносчицы, уже не слишком скрываясь, наливают каждая в свой кувшин капли из пузырька темного цвета, я уничтожила опиоид прямо в мензурках.

И вот тут произошло невероятное. Подавальщицы, воззрившись на пустые бутылочки темного цвета, осознали, что в них пусто, потому как ни одной капли ни в один из кувшинов не упало, и обернулись к кому-то, кого я не видела со своего места. Из глубины кухни к ним вышла миссис внушительных габаритов, отвесила по подзатыльнику каждой и… в кабаке что-то изменилось. Я ощутила это легкой дрожью магического поля, но это я, я маг, да и сидела близ несущей стены данного здания, а вот более никто ничего не почувствовал. Грубая кухонная хозяйка, вернулась с пятью пузырьками из темного стекла, сунула понурым разносчицам и чинно удалилась. Вот только… проход, открытый, несомненно, ею, закрыт не был.