Город драконов. Книга четвертая

И ярость. Ярость Зверя, что в мгновение осознал – он дракону не соперник. Они опоздали, а Лаура просчиталась – убивать Давернетти было уже поздно. Слишком поздно. Но там и тогда беснующийся Зверь не рискнул принять решение, против которого была его любимая. Это решение он принял позже, гораздо позже… когда нашел свой дом разоренным, а бережно собираемых пленников обнаруженными. Тогда, только тогда ярость выплеснулась безжалостным: «Убить». И сменилась потрясенным: «Она была права», едва железные тиски драконьих когтей сомкнулись на шее Зверя.

«Она оказалась права!» – Последняя мысль перед тем, как сознание погрузилось в опиоидный бред.

Я отдернула руку.

У меня все еще оставались вопросы. Много вопросов. Вопросы роились раздраженным пчелиным роем, в то время как гнездо с медовыми сотами рушилось, внезапно оказавшись без опоры. Оно рассыпалось на куски, словно из-под него выбили основу. Словно то, что было основой, зверски оторвали, заставляя созданный трудолюбивыми пчелками домик непостижимым и жестоким образом разваливаться.

Я внезапно отчетливо ощутила крайнюю двусмысленность своего местанахождения, и столь же отчетливо тело мужчины, находящегося позади меня. И это было близко, так близко, что я чувствовала движение его могучей груди при каждом вдохе и выдохе. Слишком близко, слишком волнующе, все слишком. Слишком, но сколько раз вот примерно так же стоял позади меня профессор Стентон? Бесчисленное количество раз. Волновало ли это меня? Нет, ничуть. Наивная в своей увлеченности лишь наукой, я никогда не ощущала присутствие профессора Стентона как присутствие мужчины. Это от каждого прикосновения лорда Арнела в моей душе поднимается волнение, а в теле возникает странное томительное ожидание чего-то, что я никак и никогда не приму. Но лорд Стентон! Мы проводили ночи напролет в лаборатории, а после могли выйти утром вместе и прогуляться до ближайшей кофейни, весело обсуждая очередной научный эксперимент. Профессор всегда умел облечь рассказ даже о самом страшном провале опыта в такую форму, что я смеялась почти не переставая, стоило ему начать рассказ. И для меня, для наивной меня, наши прогулки по городу, в городском парке, в университет – не были ничем предосудительным. Но сейчас, оглядываясь назад…

«Любовница Стентона»…

Вот кем я стала в глазах общества!

Не ведаю, что удержало меня от слез. Возможно, присутствие лорда Арнела, возможно защита моего собственного сознания, что попыталось отринуть истину, в судорожной попытке спастись. И мне следовало поступить так же.

Но едва я попыталась отойти, лорд Арнел тихо приказал:

– Остановитесь, Анабель.

И да – это был приказ, высказанный негромко, но более чем повелительно.

– Вы не имеете никакого права мне приказывать, – так же тихо ответила ему, чувствуя, что начинаю задыхаться в этом помещении, в этом поместье, в этом… городе. Меня трясло.

Быстрое движение, и, стиснув мою талию почти стальной хваткой, дракон все так же очень тихо произнес:

– Мисс Ваерти, помните, я похвалил вас за умение правильно задавать вопросы? Забудьте, я был не прав.

Что ж, это стало последним ударом, и взгляд подернулся пеленой слез. А я не хотела, чтобы их кто-либо видел.

– Отпустите.

Мой голос не дрогнул лишь каким-то чудом, слезы я стерла почти незаметно, сделав вид, что поправила волосы, но оставаться невозмутимой внешне мне становилось сложнее с каждым мгновением.

– Анабель, – тихий голос, в котором хочется утонуть, раствориться и… исчезнуть?

Просто исчезнуть. Мне было больно, когда умер профессор Стентон, мне было тяжело в день его похорон, я почти умерла, когда узнала о своей незавидной участи и ссылке в Город Драконов, но уничтоженной… уничтоженной и растоптанной я ощутила себя именно сейчас!

У меня кружилась голова. Сердце болело так, словно его пробили раскаленным прутом. А душа погибала в отчаянии и муках. Они знали? Миссис Макстон, Бетси, мистер Уоллан, мистер Илнер и мистер Оннер? Знали ли они?! Какой страшный вопрос, и не менее страшное понимание того, что мне известен ответ. Они знали. Не могли не знать. Они все знали!

– Так не пойдет, – внезапно произнес лорд Арнел.

А следом в тюремной камере прозвучало:

– Quavis deformatione.

Заклинание искажающей призмы дракон произнес тверже и спокойнее чем я, ему не требовалось восклицать – ему достаточно было просто сказать. А все, что оставалось мне – с гордостью, у каковой не было ни основания, ни почвы, вздернуть подбородок и посмотреть в его глаза, которые обрели возможность беспрепятственно взирать в мои.

– Я быстро учусь, мисс Ваерти, – словно бы несколько извиняясь, произнес лорд Арнел.

– Это похвально, – мой голос не дрогнул, дрожала я где-то глубоко внутри, – но, боюсь, я не желаю рассыпаться в комплиментах, как, впрочем, и видеть вас. А потому у вас есть два варианта развития событий – вы отпускаете меня немедля или же – вы отпустите меня не по своей воле и я не отвечаю за последствия!

Несколько секунд лорд Арнел пристально смотрел на меня, а затем тихо сказал:

– Мы говорили о перспективах, мисс Ваерти, и вы, помнится, согласились меня выслушать.