Город-фронт

Командир базы генерал-лейтенант С.И. Кабанов и командир 8-й отдельной стрелковой бригады полковник Н.П. Симоняк спешили. Не дожидаясь, когда саперы закончат долговременные сооружения, моряки-балтийцы и пехотинцы ускоренно создавали полевую оборону. Трехкилометровый перешеек уже пересекался противотанковым рвом, на наиболее опасных направлениях появились дзоты.

— Так-то надежней будет, пока дождемся вашегожелезобетона, — ворчал Николай Павлович Симоняк, человек плотного сложения, с едва приметной хитрецой в карих глазах.

В штабе округа обстановка казалась спокойнее. Кабинеты громадного здания на Дворцовой площади полупусты. Командующий войсками генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов выехал в очередную полевую поездку на кандалакшско-мурманское направление и взял с собой большую часть старших командиров. Член Военного совета, секретарь обкома и горкома партии А. А. Жданов 19 июня уехал в Сочи.

20 июня меня срочно вызвал начальник штаба округа генерал-майор Дмитрий Никитич Никишев.

— Хорошо, хоть начальник Инженерного управления здесь, — заметил он, указывая мне на стул. — Обстановка, братец, стала усложняться. Финны на Карельском перешейке активизируются. —Будем начинать боевое прикрытие границы. Понятно?

— Не совсем.

— Г отовь саперов к установке минных полей на границе.

— Но у меня все люди заняты на бетонных работах, Дмитрий Никитич.

— Так сними!

— А из Москвы на этот счет указания есть? Я считаю, что укладку бетона прекращать нельзя.

Никишев сердито перебил:

— Мало ли что ты считаешь! Сейчас нет времени ждать указаний, самим головой работать надо. Собери все мины, что есть на складах, и вывези в войска. А пока будем писать указания армиям.

Я принес недавно разработанный план инженерного прикрытия границы и стал писать распоряжения в 14, 7 и 23-ю армии о перекрытии минными полями важнейших направлений и дорог. Начальник штаба подготовил приказание командующему 23-й армией генерал-лейтенанту П.С. Пшенникову о выдвижении в район Выборга одной дивизии из второго эшелона. Этим пока и ограничились.

А Никишев сразу же заперся в своем кабинете с работниками разведывательного и оперативного отделов. А я засел у себя за свои рабочие карты, стараясь представить, какие задачи могут встать перед инженерным управлением округа в случае возникновения войны. Всего месяц назад Генеральный штаб потребовал от нас сосредоточить главное внимание на укреплении рубежей севернее Ленинграда. Псковско-Островские укрепленные районы, подчинявшиеся до 1940 года нам, перешли к Прибалтийскому Особому военному округу. Полевых войск на юге наш округ тоже не имел, если не считать 1-й танковой дивизии в районе Струги Красные.

В эти часы раздумий я не знал, чем занимается мой коллега — начальник Инженерного управления Прибалтийского Особого военного округа генерал-майор В.Ф. Зотов. Позже он рассказывал мне, что 21 июня спешно собирал население для рытья траншей и окопов на границе с Восточной Пруссией. Начали даже минировать некоторые участки границы, но на минах подорвалась колхозная корова, и Зотову приказали прекратить работы, «не сеять паники».

21 июня я уехал домой поздно ночью, обеспокоенный неясностью обстановки.

А через час позвонил дежурный и передал, что в штабе объявлена тревога.

Собрались быстро. Командиры ходили из комнаты в комнату, пытаясь выяснить причины тревоги, но толком никто ничего не знал. Сознавая, что сбор связан с тревожным положением на границе, я предупредил работников Инженерного управления, чтобы каждый был готов выехать в части.

Лишь около пяти часов утра генерал Никишев пригласил к себе в кабинет начальников родов войск.

— Война, товарищи! Фашистская Г ермания напала на нас. Всем приступить к исполнению мобилизационных планов, — распорядился он.

Вынули из сейфов опечатанные папки. И сразу, перед нами возникла уйма неотложных дел: два инженерных и один понтонный полк надо переформировать в отдельные батальоны и подготовить к переброске на усиление армий. Бетонные работы в укрепленных районах придется прекратить.

Начальник отдела боевой подготовки нашего управления майор Николай Сергеевич Иванов сомневается:

Может быть, не торопиться с этим? Из Москвы ведь указаний не поступало.

Сейчас нет времени ждать указаний, — повторяю я то, что слышал от Никишева. — Есть план, и надо его выполнять. Строительные материалы передадим войскам, металл и цемент перебросим на второй армейский рубеж.

Отдаю приказания, а мысленно спрашиваю себя: «А не спешу ли?»

Завидую Иванову. Он выдержанный, спокойный, все делает размеренно, суматохи не терпит. Протирая платком очки, он в раздумье говорит:

— Значит, война? — И решительно заканчивает: — Ну что ж, будем воевать!