Город, где гаснут фонари

Артём прекрасно знал Дашу. Знал ее самоуверенность, знал ее смелость, порой граничащую с идиотизмом, знал ее бесстрашие, знал ее хладнокровие и титаническое спокойствие в самые страшные моменты. Но также он знал, что это все — ничто, когда дело доходит до убийства. Он по своему собственному опыту знал, как это меняет человека, как это ломает его изнутри все оставшееся время, как не дает спать по ночам, возвращая пережитое в воспоминаниях. Время идет, можно найти то, что будет тебя отвлекать и как будто возвращать в реальный мир, но этот груз будет тянуть обратно. И еще неизвестно, что хуже — самому нажать на спусковой крючок, направив дуло кому-то в лоб, или смотреть, как это делает родной тебе человек. Поэтому он хотел, чтобы хоть кто-то из них двоих был свободен от этого груза воспоминаний, чтобы хоть кто-то не знал, каково это — убивать других.

Внезапно дверь в кухню распахнулась, в зал что-то влетело, а в кухне раздался звон стекла. Плотный дым заполнил комнату буквально мгновенно, наполнив ее удушающей вонью. Скомандовав Даше бежать на улицу через главный вход, Артём кинулся в кухню; Даша, как всегда не послушавшая его, бросилась за ним. Пока они оба туда прибежали, там уже никого не было — Марк Петров сбежал через разбитое окно. Артём кинулся было за ним на террасу, но тот успел обогнуть двор и добежать до машины, судя по звуку заводящегося двигателя. Князев, пробежав через двор и выскочив на дорогу, стал стрелять ему в след, целясь то по колесам, то в стекло, но «Паджеро» быстро скрылся, свернув на первом повороте.

— Сука! — закричал вслед уезжающей машине Князев. — Сука!

Он бросился к «Гелендвагену», на котором приехал, попытался завести машину, но та не сдвинулась с места — два простреленных колеса просто не дали массивному транспортному средству проехать и метра вперед. Артём заорал матом и заколотил кулаками по рулю, пытаясь выместить всю свою ярость на машине.

Даша стояла у ворот и, пытаясь продышаться после дыма, наблюдала за ним, не высовываясь наружу. Она искренне понимала чувства Князева, но с другой стороны, она была рада тому, что казнь Петрова отсрочилась хоть ненадолго. Но не потому, что ей было жаль Петрова, а потому что она не хотела, чтобы он брал грех на душу.

Артём выпрыгнул из машины, с силой захлопнув за собой дверь, и принялся расхаживать у ворот, прислонив мобильный телефон к уху. На том конце не успели ответить, как он зашумел:

— Выследите его! Он поехал на выезд из поселка, так что ищите в городе. Черный «Паджеро», номер… Да! Да, он был у меня дома! Блять, да убил он их… Сейчас же! Не дайте этому мудаку уйти!

Завершив звонок, Князев остановился на месте; руки его опустились, а голова будто бессильно склонилась вниз. Он был в отчаянии. Буквально пять минут назад он мог покончить с Петровым, закончить эту череду проблем, на которые он их обрек, а сейчас снова не знал, откуда ждать очередной удар. Он был зол на самого себя, что не проверил состояние лежавшего в кухне на полу Петрова и не связал его покрепче, что даже не обыскал его, зол на Петрова, что не пристрелил его прямо в кухне, что тот вообще повстречался на его пути, зол на двух парней Темненко, которые не смогли выполнить свою работу…

Но злиться было глупо, это была простая трата нервов и сил, поэтому Князев глубоко вздохнул и медленно выдохнул, пытаясь вернуть себе прежнее спокойствие. Затем посмотрел на Дашу, которая, пытаясь не показывать своего беспокойства, наблюдала за ним, и произнёс:

— Надо как-то трупы спрятать, пока их никто из соседей не увидел. Нам тут ментов еще не хватало…

Они оба знали, что лучше не трогать их до приезда милиции и следственно-оперативной группы, но и держать на всеобщее обозрение трупы им не хотелось. Если перестрелку и шум от их дома соседи еще как-то стерпят, то вот наличие двух окровавленных тел у ворот Артём с Дашей уже явно не смогут объяснить. Оставалось лишь надеяться, что никто из соседей не умудрился все увидеть и вызвать милицию.

Князев думал, что сам займется этим, однако Даша, принеся большие черные пакеты для мусора из гаража, опередила его. Не поморщившись, не отводя взгляд, с каким-то невероятным спокойствием и почти равнодушием она дотрагивалась до трупов и закрывала их пакетами, подтыкая полиэтилен под них, чтобы эта конструкция сразу же не слетела от самого слабого ветерка. Князев лишь молча поразился ее хладнокровию и подумал про себя, всегда ли она была такой или стала такой из-за него?

— Опять похороны, — вздохнула Юдина, когда оба тела оказались скрыты под черным полиэтиленом. — Может, пора заняться похоронным бизнесом?

— Это точно последние, — заверил ее Артём, с трудом подавив горький смешок в ответ на шутку.

Конечно же, он слукавил — последними стали бы похороны Петрова. Но Артём вообще хотел, чтобы у того не было похорон, а он сгнил где-то в канаве, а Даша обо всем этом прекрасно догадалась, но тактично промолчала. Она хоть и была более гуманной и доброй в их паре, но в данной ситуации мысленно была солидарна с мужем. Как говорится, Кесарю — кесарево.