Город голодных теней (СИ)

Свалившись в кресло, она некоторое время тупо смотрела в стену. Потом заставила себя взглянуть на столик, где под полукруглым колпаком безнадёжно ожидал едоков ужин. Голода она не почувствовала при взгляде на очень соблазнительные блюда. Хуже — снова затошнило, потому что безо всякой связи со съестным вспомнила, почему ушёл к Максу Алексеич. Макс не просто жертва теней. Он теперь ещё и носит их в себе.

Закрыла глаза… Может, получится задремать? Но вместо успокоения услышала призрачное эхо выстрелов и выкрики мужчин, которые прикрывали отход от теней. Увидела плохо сохранённое памятью, но оставившее тревожный след в душе, — горящие от брошенных мужчинами факелов изломанные и всё-таки бегущие за ними «кусты» теней… Её затошнило от этих воспоминаний, которые не давали возможности отдохнуть. И оставалась тревога за Макса. За Влада она не беспокоилась — очень сильно верила в него. Но парень… Выживет ли он, из которого тени высосали столько сил?

Она попыталась открыть глаза, но как-то стороной обнаружила: веки настолько отяжелели, что она просто не в состоянии этого сделать. В её внутреннем мире продолжалось адское буйство преследований и погонь, было страшно и тошно, и Тася не умела прекратить видимый ужас, находясь в болезненной дремоте… Сильные руки подняли её с кресла. Все переживаемые события куда-то сразу отошли, но не пропали — остались за спиной. И не пропадали, пока бережные руки опускали её на прохладную мягкую поверхность. А потом рядом она прочувствовало тяжёлое тёплое тело, к которому можно прижаться — и события дня отступят… Кто-то опустил её руку на своё плечо и натянул на них обоих одеяло.

«Влад… Значит, с Максом всё будет хорошо», — мелькнула странная мысль. И Тася сразу уснула.

… А когда проснулась, засмущалась: Влад лежал рядом, явно успев перед сном побывать в ванной комнате — пахло от него до сих пор свежестью хорошего мыла и дезодорантом; она же, имевшая времени больше, чем он, не удосужилась даже умыться перед сном. Потом мрачно решила: «Ну и ладно… Он же всё равно не побрезговал лечь рядом…»

Кажется, Влад почувствовал, что она проснулась. Возможно, определил по дыханию. Не поворачиваясь к ней, он тихо спросил:

— Ну что? Поговорим?

— О чём?

— Наверное, опять о том же — о недоверии. Я всего лишь сказал, чтобы вы с Максом шли отдыхать. Вы оба поняли мои слова, будто я отодвигаю вас в сторону. Хорошо, за Макса ты ответить не можешь. Ответь за себя: почему ты не доверяешь мне? Сначала-то всё нормально было…

Собираясь с духом, Тася помолчала немного, а потом осторожно сказала:

— Как только мы познакомились, мы как-то слишком быстро сошлись. У нас была одна жизнь на двоих — и в работе, и… между нами. Я не могу всего выразить, неучёная, — она усмехнулась. — Но как-то так… Когда ты перестал нам с Максом доверять, мне показалось — ты не доверяешь и лично мне. Я же две эти жизни — наши с тобой — не разделяю. Экстрасенсорика для меня — дело новое. Ты ввёл меня в неё и одновременно в свою жизнь. И вдруг отодвинул.

— И какое отношение это имеет к доверию?

— Ты отодвинул меня, — напомнила она. — Оттолкнул от работы, связанной с тобой, как с напарником. Для меня это было — ты отодвинул меня и из личной жизни. А поскольку я в твоей личной жизни сама не знаю кто, я решила, что мы расстаёмся. — Помолчав, добавила: — И всё боялась, что ты со мной, как с Инессой, сделаешь…

И снова затихла. Она знала, что умно говорить не умеет, что объяснения в такой тонкой сфере, как личные отношения, для неё как тяжёлая, плохо понимаемая работа. Надеялась лишь на одно: он «видит» — значит, досконально поймёт то, что она пытается выразить — и не умеет.

— Чего ты хочешь от меня, Тася? — спросил он, глядя в потолок.

Она замкнулась. А он? Чего хочет он вот прямо сейчас? Чтобы она прямо и честно призналась, что мечтала о нормальной семейной жизни? Ему хорошо. Он мужик. И не обременён семьёй. За всё то короткое время, как они вместе, Тася не раз представляла, что будет, если он станет ей законным мужем. Но воображение оказалось бессильным против реальности: ему было достаточно, что она рядом, под рукой. Точка.

Сначала она хотела ответить на его вопрос одним словом: «Уверенности». Но женское упрямство и глубоко тлеющая обида заставили сказать другое:

— Я хочу иметь квартиру, в которой дети не будут натыкаться на алкаша. Я хочу нормальной, стабильной работы. Всё это я получу, когда мы закончим с тенями и я уйду из твоей жизни. Вот этого я от тебя и хочу.

Несколько минут они лежали молча. Наконец он сказал:

— Прости. Я заставил тебя решать за двоих.

И всё. Больше она ничего не услышала от него.