Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

2. Сокращение военного значения пехоты и возрастание роли конницы в отрядах консехо в XIII — середине XIV в.: от пехотинца к плательщику

В Сепульведе, раннее фуэро которой нам известно, часть пеших воинов (peones) освобождались от участия в военных походах уже во второй половине XI в. Нормы местного права требовали от лиц этой категории являться в войско лишь по особому приказанию короля для участия в полевых сражениях (lid campal), тогда как рыцари обязаны были участвовать в каждом королевском военном предприятии (fonsado de rege

)[1066]. Это положение в XII–XIII вв. получило развитие в местных хартиях, для которых стало моделью раннее фуэро Сепульведы. Так, в 1179 г. дон Педро Фернандес, магистр духовнорыцарского ордена Сантьяго, пожаловал фуэро г. Уклесу, в котором говорилось, что пехотинцы (pedones) не должны участвовать в королевских походах (fonsato de rege), тогда как третья часть рыцарей является в королевское войско ежегодно[1067]

.

Помимо королевского войска, рыцари ордена обязаны были участвовать и в предприятиях, организуемых магистром Сантьяго (например, в набегах — caualgata), а также нести охранную службу (guardia)[1068] (ее, правда, несли и пехотинцы[1069]

). Совместные действия конных и пеших воинов были важны также при осадах замков и крепостей. Фуэро регламентировало действия пехотинцев (наряду с рыцарями) в случае пленения коменданта укрепления (moro alcait)[1070].

Видимо, эта норма касается эпизодов, когда вместе с конницей в особо масштабные набеги, предполагавшие не только налеты на мирное мавританское население, но и взятие укреплений, ходила и пехота[1071]. Но данные такого рода все же не уменьшают значения факта ограниченного участия пеших воинов из Уклеса в больших королевских походах. Едва ли Уклее был исключением: и широкое распространение модели латинского фуэро Сепульведы, и известные факты сокращения роли пехоты в феодальный период за Пиренеями[1072]

заставляют рассматривать приведенные сведения как отражение общей закономерности.

Нарративные источники позволяют существенно конкретизировать информацию правовых памятников. Особенно наглядно сокращение роли пеших ополченцев видно из сопоставления описаний взятия укрепленных пунктов в сочинениях, созданных в период раннего Средневековья, с одной стороны, и относящихся к феодальной эпохе — с другой. Так, в свою «Историю короля Вамбы» (конец VII в.) Юлиан Толедский включил подробный рассказ о штурме Нарбонны — одного из последних оплотов дукса-узурпатора Павла — войсками «благочестивого короля». Автор упоминает о широком использовании стенобитных орудий и активном участии пехоты в кровопролитных уличных боях[1073]. Между тем описание взятия Кордовы войсками Фернандо III Святого в 1236 г., содержащееся в «Первой всеобщей хронике», имеет мало общего с этими сценами. Описывается штурм большого мавританского города, в котором основную роль сыграли не воины-ополченцы (пешие отряды многих консехо даже не успели подойти к месту сражения), а команды профессиональных наемников, именуемых в тексте арабским словом «альмогавары» (almogauares), которые действовали во главе со своими командирами — адалилами. Методично, шаг за шагом, они брали башню за башней, ворота за воротами, пока королевское войско (почти исключительно состоявшее из конницы) не смогло проникнуть в город[1074].

В феодальную эпоху вполне вероятным было взятие укрепленных пунктов вообще без участия пехоты. Я имею в виду овладение этими пунктами либо с налета, либо с применением военных хитростей. Такие эпизоды содержатся в том обобщенно-идеализированном описании форм ведения военных действий на рубеже XII–XIII вв., которое характерно, в частности, для эпических текстов, в том числе и для «Песни о моем Сиде».

Кампеадор стоял во главе конного и пешего войска, в котором основную роль играли рыцарские контингенты. Последние выступали в качестве главной ударной силы, а упоминания о пехоте встречались лишь при описании сцен раздела добычи (пеший получал ее в сумме, вдвое уступавшей доле конного). Последнее замечание органично соответствует логике ведения военных действий, которые вроде бы и не требовали участия пехоты. Война Руя Диаса была мобильной, даже когда речь шла о взятии укрепленных пунктов. Так, хитростью выманив мавров за ворота замков Кастехон и Алькосер, Сид из засады напал на безоружных и проник в пределы крепостных стен через ворота[1075].