Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Педро Фернандес, некогда служивший нотарием при королевском дворе, получил от Альфонсо XI право освободить от уплаты фонсадеры 12 своих людей (пахарей, мельников, огородников и пастухов), проживавших в деревне Сантибанес-де-Валькорна, административно подчиненной консехо Куэльра[1115]. Когда же четверо сборщиков — Гонсало Гарсия, Гарсия Ройс, Хуан Гонсалес и Родриго Санчес — не смогли получить денег с 12 освобожденных плательщиков Педро Фернандеса, они подали жалобу королю. 12 ноября 1340 г. Альфонсо XI, подтвердив привилегию Педро Фернандеса, распорядился тем не менее принять во внимание жалобу и учесть причитавшиеся с 12 плательщиков деньги в общей смете (cuenta

), о чем и сообщил консехо в своей грамоте, составленной в Севилье[1116].

15 ноября, как гласит следующий куэльярский документ, Педро Фернандес все же передал Альфонсо Пересу собранную в Куэльяре сумму — 18 тыс. мараведи из 20 тыс., причитавшихся с консехо в качестве второго взноса по уплате фонсадеры за 1340 г.[1117]

Таким образом, вместо 1 июля, как планировалось ранее, уплата была завершена лишь в середине ноября, т. е. с задержкой на четыре с половиной месяца. Но на этом дело не кончилось, поскольку возникла недостача — 360 мараведи, которые не внесли ни 12 зависимых людей Педро Фернандеса, ни остальные члены консехо. Тогда двое из четверых сборщиков — Гонсало Гарсия, сын Андреса Гарсия, и Родриго Санчес, сын Санчо Велы из Санта-Марины, — на основании королевской грамоты подали новый иск, теперь уже в суд Куэльяра.

Судебные заседания под председательством королевского алькальда Ферранда (Фернандо) Переса продолжались с 6 декабря 1340 г. до 15 января 1341 г. В его ходе обвиняемый Педро Фернандес пытался всячески развить тезис о том, что хотя он и выступал арендатором сбора фонсадеры, делал это от имени консехо Куэльяра, и, следовательно, не он, а консехо должно отвечать за недоимку. Согласно этой тактике ответчик безуспешно пытался добиться вынесения рассмотрения вопроса на сход общины, желая выйти из игры и запутать дело[1118].

Выслушав доводы сторон, алькальд постарался добиться их примирения и решить дело компромиссом. Он добился признания правоты сборщиков, и в соответствии с королевской грамотой ответственность за недостачу была возложена на реального арендатора[1119]

. Однако Педро Фернандес, согласившись с приговором, заявил тем не менее, что внесет необходимую сумму лишь в случае, если этого потребует Альфонсо Перес из Медина-дель-Кампо, в непосредственном ведении которого находился сбор фонсадеры с города. Впредь пересчет полученных денег он требовал производить лишь в присутствии консехо[1120].

В итоге недостача так и не была возмещена, что обнаружилось через пять лет, когда Диего Фернандес, королевский казначей, сдавал свои дела. Тогда в феврале 1346 г. король Альфонсо XI из Хаэна направил очередное послание общине Куэльяра, в котором предписал представить отчет об уплате недостававших 360 мараведи не позднее последнего дня мая текущего года. В противном случае монарх угрожал общине утратой милости, уплатой штрафа в 100 мараведи и «вторжением во владения» членов консехо (mandaremos entrarar en vuestros bienes

), т. e. прямым вмешательством назначенных свыше людей во взыскание недоимки.

С посланием короля в город должен был прибыть королевский арбалетчик Хуан Десколь для оглашения послания перед сходом консехо[1121]. Этот королевский представитель прибыл в Куэльяр лишь 14 мая: эта дата значится в грамоте, которая была составлена куэльярским нотарием Мартином Санчесом и вручена арбалетчику. О причине столь позднего (по сравнению с датой издания хаэнского послания) прибытия Хуана Десколя в город легко догадаться. Тяжесть побора стала причиной того, что не только куэльярская община, но и многие другие консехо задолжали казне за 1340 г., и для того, чтобы объехать их все, требовалось немало времени. Более того, Куэльяр был далеко не последним пунктом миссии представителя короля.

Поэтому, когда согласно обычаю община собралась по звуку колокола церкви Св. Якова у церкви Св. Стефана (видимо, в обычном месте таких собраний) и выяснилось, что сход неправомочен в силу неполноты состава собравшихся (о том, кто отсутствовал, я скажу ниже), королевский арбалетчик не стал задерживаться в городе даже на день: он еще «должен был следовать в другие места, выполняя королевский приказ». Заручившись грамотой, подтверждавшей факт проведения собрания консехо, Хуан Десколь спешно отбыл из города[1122].