Город Ящерров: Венилакриме

— Ты ведь знаешь, что сейчас произойдёт… Знаешшшь ведь? Ну, разве я такой страшшшный, разве неприятен тебе?.. Ведь я видел, как ты на меня смотрела раньшшше, на улице. Не так уж и противен, верно? — продолжал шептать судья, окончательно снимая с меня платье.

Ради собственного удобства он изменил позу: выпрямился и усадил меня к себе на колени — так было легче раздевать. Да и что той одежды — два лоскутка белья да прозрачное платье сверху, к тому времени уже валяющееся на полу. Те места, где соприкасалась наша кожа, горели.

Я сидела у него на коленях, лицом к лицу. Мой взгляд постоянно упирался в пуговицы небрежно брошенного на пол костюма. Серая масса ткани напоминала ручей, а пуговицы — маленькие цветы на его поверхности.

Ящерр слегка прикоснулся к моему лицу, большим пальцем раздвигая губы, и вынудил посмотреть ему в глаза.

Удар сердца! Ещё один!

Судья! Ящерр! Мужчина!

Его кожа вблизи казалась более жёсткой. Структура как у человека, лишь с отчётливым серебристым отливом. И волосы немного длиннее, чем принято у нас. Подбородок квадратный, глаза — внимательные, с поволокой грядущего удовольствия. Улыбка хищная.

Я приняла решение. Оно далось мне нелегко, и я до сих пор спрашиваю себя: смогла бы я проявить подобную выдержку и смелость, если бы на его месте оказался другой.

Ящерр был прав — ситуацию нельзя изменить. Её можно только принять.

Я посмотрела ему в глаза — сидя у него на коленях, лицом к лицу, это было довольно просто — и усилием воли расслабила мышцы. Он сразу это почувствовал! Сразу! Меня опрокинули на диван и начали целовать. Рука поползла вниз и полностью захватила оголённое бедро. Мы оба остались без одежды, я чувствовала его прикосновения в сотнях точек одновременно.

Ящерр смотрел только на меня, только в глаза, будто заглядывая в душу, в то время как руки шарили по телу, одновременно поглаживая внутреннюю сторону бедра.

— Красивая, — протянул мой монстр, удерживая мои руки вверху и совершая первое движение. — Очень красивая.

Двигался осторожно, в чём-то даже заботливо. Я попыталась отвлечься — представила свою комнату. Она сейчас пустует, ждёт блудливую хозяйку в свои тёплые объятия.

Это был недолгий самообман. Мысли то и дело возвращались к ящерру. К мужчине, который получил власть над моим телом.

Я не испытала райского наслаждения… как не испытала и ужасной боли. Но очень чётко помню момент, когда ко мне вернулось чувство… странное чувство родом из далёкого детства — из той, не потерянной его части.

Каждое его прикосновение оставляло некое послевкусие. Я ощущала это на коже так чётко, как и движения внутри себя.

Мне было спокойно. Руки почувствовали свободу — он их отпустил, начал гладить мои плечи и ноги. Острый хвост «отклеился» от хребта, обогнул мои ладони и начал медленно колебаться, туда-сюда, туда-сюда. Впервые меня посетила мысль, что он это делает от нетерпения, от удовольствия, а не пытаясь угрожать. Для меня его хвост — самое опасное оружие, а для него — всего лишь неотъемлемая часть тела.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Короткое мгновение единения, когда тела продолжают двигаться, а взгляд замирает.

— Смотрииии на меняаа… — прошептал ящерр.

Я закрыла глаза… Во мне нарастало приятное чувство…

— Открой глаза, девочка…

…завершённости. Нет, не удовольствия, не той неги, которая возникает после секса. Абсурдная мысль посетила меня: я боялась ящерра, когда он был далеко, но вот он обнимает меня, и мне мерещится, что именно с ним — безопасно.

С ним было спокойно. С ним не страшны ни извержение вулкана, ни наводнение, ни странные люди, возомнившие, что у них есть на тебя права.

Я открыла глаза. Не потому, что он захотел — я захотела. Наши взгляды встретились.

Его толчки становились всё более резкими, но не болезненными. С каждым особо активным движением он заглядывал мне в глаза, то ли проверяя, не больно ли мне, то ли извиняясь за то, что больно.

Больно не было. Только необычно. А ему — знаю наверняка — хорошо. По мужчине ведь легче сказать, что он испытывает рядом с женщиной. Женщины же умеют скрывать чувства, годами утаивая неудовлетворённость постельными «радостями». А ему… Ему! Было! Хорошо!

Какое вульгарное слово — кончить… Применимо ли оно к ящеррам?

Пауза. Громкое дыхание.

Ящерр скатился с меня и улёгся рядом — ширина дивана позволяла это сделать. Краем глаза я заприметила свою сумку, прислонённую к дивану. К ней лишь руку протяни — и нужная вещь в руках.

Несколько мгновений ящерр приходил в себя. Потом резко повернулся на бок и впился в меня взглядом.

— Как тебя зовут?

Я напряглась.

— Разве это важно?

Он хмыкнул.

Судья аккуратно перегнулся через моё тело и поднялся с дивана. Разогнулся, а потом снова сел рядом и обхватил руками мою талию… И только тогда стало стыдно! Именно это действие — руки на талии, нежность самого жеста — показалось постыдным, а не то, что мы делали раньше. Захотелось, чтобы ящерр ушёл, оставил меня в покое или отдал приказ убираться. Последнее — предпочтительнее.