Город Х2

Она вышла из душа и стоя перед зеркалом улыбнулась своему отражению. Печаль и грусть, которые всегда были в ее взгляде куда-то испарились, стали настолько мелкими, что заметить их, Женька, так и не смогла. Распустив свои длинные, темные волосы она переоделась в сухие вещи и умывшись холодной водой снова посмотрела на свое отражение. Как в страшном сне, она увидела в запотевшем зеркале фигуру человека за спиной. Обернувшись, Женька только сейчас вспомнила причину своего нежелания возвращаться в этот подвал. Роза, стоявшая напротив, скрестила руки на груди и Женька помнила ее именно такой, в последний раз, когда они виделись на поверхности, но менее трезвой чем сейчас.

– Удивляюсь, как долго живут те, кто не должен жить. – Сказала она, осматривая Женьку с ног до головы.

Она молчала заметив за собой одну большую перемену между той девушкой, что вышла отсюда и той, что вернулась. Женька больше не боялась мачеху.

– Да, порой это очень удивительно.

– Ты, наверное, меня уже давно похоронила. – Усмехнулась мачеха.

– Да, – согласилась Женька, – лет пятнадцать назад.

Услышать такое Роза никак не ожидала и скривив лицо от гнева, который никогда не умела скрывать, прошипела:

– Ах ты мразь, как только ты оказалась в моем доме, ты все разрушила.

– Не перекладывай на меня то, в чем сама виновата.

– Нет, – сорвалась мачеха, – это ты во всем виновата. Это ты убила моего сына, – прокричала она замахнувшись.

В душевой послышался удар пощечины, но Женька лишь отвернулась на время, она стерпела и снова заглянув в глаза причины своего гнева и одиночества, лишь скривила губы в улыбке. Роза снова замахнулась, но на этот раз Женька перехватила удар, крепко сжав запястье мачехи, она покачала головой и тихо произнесла:

– Еще раз попытаешься вытворить что-то подобное, получишь сдачи.

Бросив ее руку, как мерзкую вещь, Женька взяла полотенце и направилась к выходу, когда услышала слова Розы брошенные ей в спину.

– Это ты должна была умереть, ты должна была сдохнуть!

Но Женька оставила ее наедине с тем гневом и той ненавистью, которая когда-то губила ее собственную душу. Она ушла впервые, не испугавшись, не зарыдав и сразу отправилась в свою комнату, даже не заметив Сашу, который все это слышал и все видел. Он собирался умыться, когда понял, что Женька с кем-то разговаривает. Интерес переборол все и он замер внимательно слушая, а потом увидел ее, выходящую словно тень.

Он постучал в ее дверь спустя полчаса после произошедшего. Женька позволила ему зайти и он застал ее на матрасе расчесывающей волосы. Глаза покраснели от выплаканных слез, но щеки уже были сухими. Он осмотрелся и оценив обстановку вздернул брови.

– Ты выбросила кровать?

– Отвезла в закрытое отделение, так эта комната меньше напоминает больничную палату. – Ответила она и шмыгнула носом. Саша сел на матрас рядом, но тем не менее, чтобы увидеть ее лицо ему пришлось бы обернуться. Женька прикрылась волосами, явно не желая, чтобы он видел ее слезы.

– Ты в порядке? – тихо спросил он.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я все слышал, – вздохнул он, она замерла и впервые посмотрела на него в упор, так как никогда не смотрела, совершенно открыто и он сразу это понял.

– Нет, – сказала она.

– Что нет?

– Нет, я не в порядке. – Тяжело вздохнула она.

– Что там произошло? Кто эта женщина?

Женька продолжала расчесывать волосы и несколько раз глубоко вздохнув, уронила руки на колени. Она решалась, но видимо опыт, который она приобрела рассказав о переломах Доку, все же давал свои плоды.

– Ее зовут Роза, и она моя мачеха. – Медленно протянула Женька, – я приемный и совершенно нежеланный ребенок. Ну, точнее, для нее я такой и была, мой отчим был хорошим. Он мне помогал и понимал меня, можно сказать любил. Но как обычно бывает, у бездетной пары вдруг появился собственный ребенок. Я стала обузой, во всяком случае именно так я считала. Роза никогда меня не любила, ни до появления ребенка, ни уж тем более после. – Женька запнулась, дальше рассказ был особенно болезненным и слезы, которые невозможно было контролировать, медленно поползли по щекам. – Когда родился Толик я думала, что в Розе проснутся материнские чувства, но видимо эта женщина вообще ненавидела детей. Вскоре после родов, она впала в депрессию, от побоев меня спасал только отчим. После очередного скандала, на какое-то время все налаживалось, но потом все снова портилось. Отчим перевез нас в домик у озера, он думал, что свежий воздух нас сплотит, но и это не помогло. Я обожала своего братика, можно сказать, что я заменила ему мать… Двое брошенных детей дарили друг другу любовь в которой нуждались. – Она улыбнулась молча смотря в одну точку, а потом улыбка сошла с ее губ, – в то утро, я ушла в школу, и после занятий, мы должны были пойти с Толиком на рыбалку. Этот мелкий проказник боялся снимать рыб с крючка, но обожал смотреть на поплавок.