Город, который боролся

Она поднимала руку, ладонью вверх, указывая, насколько он должен еще прибавить звук Дверь открылась перед Амосом, моментально отступившим назад, словно его смыл волшебный вал этой необыкновенной мелодии.

Чанна посмеялась над его озадаченным выражением лица и сделала Симеону знак, чтобы он убавил звук.

— Извини, — сказала она.

Амос осторожно просунул в помещение голову.

— Ну и ну! — свистнул он. — Чанна, это очень опасно — слушать такую громкую музыку. Так можно испортить слух.

Она скорчила рожу.

— Не будь таким ханжой, Симеон-Амос. От классической музыки еще никто не оглох.

— А Бетховен? — вспомнил Симеон.

— Ха! — рассмеялась она. — Вы, мужчины, все смешиваете в одну кучу.

И она, спотыкаясь, поплелась на кухню за кофе. Щедро разбавив его сливочным ликером и взбив на поверхности молочную пенку, она смачно отхлебнула его.

— Ах! Вот это здорово! — «Хотя, впервые узнав, как получают молоко, я едва не оставила в раковине свой завтрак», — добавила она про себя. Симеон почти моментально узнал ее вкусы.

— Я теперь чувствую, чего мне действительно не хватает, — сказал Симеон.

— Гм?

— Кофе, еды. Каждый, кто сидит там, внизу, за столом «Периметра», заявляет: «Вау! Как это вкусно пахнет!» — а вскоре за этим следует: «М-м-м! Это действительно вкуснятина!» А у меня никогда не будет аналогов ни одного из этих чувств. Вкус и запах — могли бы дать мне хотя бы одно из этих ощущений. О, я могу ощутить плохой вкус, когда в аппаратах химического синтеза что-то кончается, и я могу почуять

след иона, но это совсем другое. Иногда медицинский персонал Центральной проявляет абсолютно бесчеловечный прагматизм.

— Почему бы тебе не занять этим Джоат? — предложила Чанна.

— Чем это вы хотите меня занять? — спросила Джоат, появившаяся в этот момент.

— Я только что говорил, что лишен возможности попробовать кофе или даже понюхать его, когда все утверждают, что он так замечательно пахнет. Я просто не знаю, что это значит. Даже мысленно не могу этого представить. Мне не нравится ощущать, что меня лишили одного из главных удовольствий в жизни. Однако мысль о том, что кто-то будет копаться в нервах, соединяющих меня с компьютерами, вызывает у меня дрожь.

Чанна с Амосом моментально обменялись взглядами, а затем отвели глаза в сторону. Но Симеон уже заметил это.

— Это ужасно, — сочувствующе сказала Джоат, — хотя, может быть, ты дашь мне свои характеристики…

— Вот еще секс… секс доставляет громадное чувственное удовольствие, — продолжал Симеон со смаком. — Я мог бы держать пари, что благодаря собственному воображению получаю почти такое же наслаждение, как и те, кто действительно занимаются сексом.

Джоат скорчила рожицу, насмешливо улыбнувшись.

— Я бы сказала «в своих мечтах», Симеон, но это было бы не оригинально, — лукаво вставила Чанна, вновь перебираясь за свой стол. — Что у тебя здесь? — спросила она, указывая на коробочку в руках Джоат.

— О, это кое-что для ваших парней. — Джоат открыла ее, чтобы продемонстрировать два коротких блестящих металлических проводка, сантиметра три длиной, с кристаллами с каждой стороны. Джоат выжидающе смотрела на Чанну.

Чанна взяла одну коробочку и повертела ее в руках. В центре проводка было небольшое отверстие, закрытое узкой трубкой, соединявшей две половины. Экспериментируя, она ощупала кристаллы, а потом вопросительно посмотрела на Джоат.

— Это милая безделушка? — спросила Чанна, совершенно не понимая, для чего нужно это приспособление.

Джоат рассмеялась.

— Селд сказал, что нам лучше замаскировать их под украшения, но я посчитала, что у нас нет времени экспериментировать с внешним видом. Я ношу свой в ботинке. — Она подняла затянутую брючиной ногу, чтобы расстегнуть ботинок и показать верхнюю часть совершенно такого же проводка.

— И как твой артефакт действует? — спросил Амос, взяв другой.

— Просто надо соединить две проволочки, чтобы установился контакт.

Амос так и сделал. Как только два проводка соединились, образовав ровную гладкую поверхность, раздался щелчок Амос посмотрел на Чанну и Джоат, потом на свои руки.

— Он… он работает?

— Спроси у него, — ответила Джоат, упершись пальцем в колонну Симеона.

— Симеон?

Симеон не ответил, потому что не слышал вопроса. Однако он видел, как Амос попросту исчез, и испытал от этого очень неприятное ощущение. Неожиданно он уже не был уверен, хочет ли, чтобы кто-то, кроме Джоат, обладал этой способностью. Он определенно испугался этого исчезновения.

— Он тебя не видит, — с удовольствием сказала Чанна. Она соединила собственные проводки и исчезла из поля зрения и слуха Симеона.

Амос прильнул к ней.

— Я уже вижу потенциальные возможности этого изобретения. — Улыбка в его глазах была удивительно теплой и понимающей.

— Мы с Селдом сегодня сварганили семь таких, — объяснила Джоат Симеону. — А завтра соберем еще больше, потому что нашли те запчасти, которые нам нужны. В чем дело? — спросила она, услышав в ответ стон Симеона.