Город мертвецов

– Уезжайте из Старых Полян. Сегодня же собирайте вещи и уезжайте. Не думайте о нас с братом. Не тревожьтесь, не вспоминайте!

В голосе девочки зазвучали металлические, властные ноты, он больше не был детским. Инне Валерьевне показалось, что с ней говорит взрослая женщина, гораздо старше ее самой.

«Как это удивительно», – подумала она.

Мысли были вялыми, тягучими.

Инна Валерьевна чувствовала, что не может сопротивляться, что должна сделать именно так, как говорит эта странная девочка. Уйти, уехать, забыть.

– Кто вы с братом такие? – еще раз спросила она.

– Колдуны, – ответила Ева, – так нас называли. Хозяева здешних мест.

Этот фантастический ответ почему-то показался Инне Валерьевне очень естественным, исчерпывающим и многое объясняющим. Как ей и было велено, она встала, направилась к лестнице и начала подниматься по ступеням.

Оказавшись наверху, Инна Валерьевна, повинуясь безотчетному порыву, обернулась и посмотрела вниз. На том месте, где только что был каменный пол подвала, теперь чернела огромная дыра. Бездонная, уводящая, наверное, к самому центру Земли.

«Грушин все-таки не врал», – подумалось ей, яма была на самом деле. Зря ему не верили. Севы на том месте, где Инна Валерьевна его оставила, не было – неужели провалился? А вот Ева чудом парила над провалом.

Впрочем, когда директриса школы вышла из Ведьминого дома и зашагала в сторону своей улицы, то пребывала в полной уверенности, что все это ей лишь почудилось.

Ценою невероятных усилий Ева открыла Проход. Но удерживать его открытым должна была ее энергия, запасы которой стремительно таяли. Ева видела, что Проход грозил в любую секунду закрыться: по краям клубилась чернота, сверкающая белая лестница выглядела хрупкой и ненадежной.

Ева знала: открыв Проход, поддерживая Севу, она теряла остатки сил, которых и без того едва хватало. Слабое детское тело подводило, предавало ее, и с этим ничего нельзя было поделать.

Сева по-прежнему был без сознания, а тащить его Ева не сумела бы. Помочь им никто не мог: из того мира, который Ева открыла своим братьям и сестрам, нельзя было уйти, путь был лишь в одну сторону.

Самый любимый, дорогой для нее человек был в нескольких шагах от спасения: нужно лишь дойти до конца лестницы – там ему помогут. Опытные врачеватели мигом поставят Севу на ноги.

Но вдвоем уйти не получится – Ева четко осознала это и приняла.

Если она сконцентрируется на том, чтобы держать Проход открытым и идти, то сама, может, и выживет, но Сева, который жив лишь благодаря ей, оставшись без поддержки, тут же погибнет, так и не добравшись до спасения.

Если же она войдет внутрь и сосредоточится только на том, чтобы держать Севу живым, то Проход закроется, и… где они тогда окажутся? В лучшем случае останутся в этом подвале…

«В лучшем? Сева истечет кровью и умрет!»

…а в худшем – провалятся в небытие, в какой-то из иных, враждебных миров.

Значит, остается простой выбор: спастись самой, погибнуть вместе или спасти Севу. Выбор был очевиден, и Ева сделала его, не колеблясь.

Продолжая держать Проход открытым, она передала Севе остатки своих жизненных сил и колдовских умений, свою мощь Хранителя и энергию любви – направила все ему в сердце мощным ярким лучом.

Это полностью истощило ее. Для Евы Проход теперь уже был закрыт: она больше не могла его видеть. И Севу тоже не видела, но знала, что все получится, что горячий живительный импульс пусть на короткое время, но приведет Севу в чувство, позволит подняться на ноги и пойти вперед. Той силы, что будет пульсировать в нем, хватит, чтобы он смог добраться домой.

«Не оглядывайся, прошу тебя! Иди! Сделай так, чтобы все было не напрасно! Не ищи меня – я приду! В этот раз у меня не получилось, но я вернусь, чего бы мне это ни стоило, и мы будем вместе. Я наберусь сил и снова открою Проход! Только иди, только не останавливайся, только живи», – заклинала его Ева, лежа на полу подвала в полной темноте.

Она слала и слала Севе свои мысли, точно они были письмами, предназначенными ему одному. Она чувствовала, что Сева воспринимает, получает ее послания и сделает так, как она просит.

Между ними была натянута волшебная нить, и когда она спустя какое-то время порвалась, окончательно оставляя их на разных берегах, Ева отключилась, как перегоревшая лампочка.

В чувство ее привела мать. Вытащила из подвала, побрызгала водой, похлопала по щекам без намека на материнскую ласку.

– Так и знала, что вы тут. Вечно сюда шныряете.

Ева спросила, какое сегодня число, и мать ответила. Получалось, что Ева тут со вчерашнего дня.

– Ночевать не пришли. Я вам что, разрешала?

В дыхании Зои чувствовался перегар.

«Все ясно, – поняла Ева, – мать тоже не ночевала дома».

В последнее время она стала все больше пить и, бывало, оставалась у своей подруги – той, что торговала на автовокзале. Утром пришла, увидела, что дети не ночевали дома, отправилась искать.

– В городе, как во время бомбежки. Все бегут.

– И ты беги, – тихо сказала Ева.

Мать пристально посмотрела на нее.

– Севка где? – спросила она, как будто только заметив, что неразлучные двойняшки оказались не вместе.

– Ушел, – ответила Ева.