Город мертвой ночи

Да. Каждый из нас находит отвлечение. Лазейку, где можно скрыться от горьких проблем. Для Сергея Максимова такой лазейкой стало движение по холодному асфальту.

Медленно волоча простреленную ногу, парень полз куда-то вперёд, не видя перед собой ориентиров. Он знал, что уже не жилец. Он понимал, что никто его не поднимет и не отнесёт на руках в безопасное место.

Он чувствовал гнетущую безысходность, дышащую в лицо смертью. И лучше было, чтобы этот запах хоть немного смягчала усталость. Такая сладкая и такая приятная сейчас усталость. Возможно, она поможет парню потерять последние силы и нежно заснуть. Как тот ямщик из народной песни, в морозной степи.

На лице Максимова выступал пот. В глазах чувствовалось адское напряжение. След из густоватой крови тянулся за ним на многие метры. По этому следу уже шли несколько Пальцев и пара ещё каких-то маленьких, черных, большеголовых существ, мечтающих полакомиться плотью.

Пусть только это кусок мяса обмякнет, пусть только окончательно ослабнет посреди дороги. Они быстро набросятся на него со всех сторон. И снимут теплую кожу с ещё живого туловища. Тогда будет прекрасный банкет, адский корпоратив на множество персон. Главное только немного подождать. Потерпеть, пока мясо приготовит само себя к званому ужину.

Максимов прекрасно знал намерения своих спутников. Он прекрасно видел, что они плетутся за ним на достаточном расстоянии, тщательно слизывая кровь с мокрой трассы, как мы любим, слизывать майонез с ложки, когда салат ещё трогать нельзя.

Фонари в глазах покачивались и двоились. На рекламных щитах оживали картинки, причудливо двигаясь во мраке глухой ночи. Дома по-прежнему светили ядовитыми окнами. Только теперь их свет был депрессивным, холодным. А уж никак не уютным.

— Все. Все, хватит. Я больше так не могу, — прохрипел Максимов, останавливаясь и полностью ложась на асфальт. — Я один. Я почти без ноги. А вас тут целая толпа. Толпа извращённых чертей-ублюдков! Что!? Вы довольны??? Теперь вы довольны. Я проиграл. Я проиграл полчищу уродов. Я сделал все что мог. И теперь вы можете меня жрать. Можете жрать меня хоть сейчас, но я уверен, что вы подавитесь, суки. А мои кости разорвут вам все глотки. И никакой дядя доктор уже не спасет! Мрази! Гребанные нелюди. Жрите меня! Я сказал, жритеее!!!

Сергей орал, что есть силы, а потом перешёл на плач. Из глаз его градом катились слезы. Он бился грязным лицом о землю, сожалея о том, что так глупо прожил свою никчёмный жизнь. Только сейчас он понял, что существование на этом свете имеет финальный аккорд, не являясь бесконечной прокруткой.

Но было уже слишком поздно. Желудки демонов жаждали плоти. И никакой отсрочки давать они не планировали.

— Девка плачет, когда рвут целку.

Сергей поднял голову, услышав хриплый, противный голос. Галлюцинации. Предсмертные галлюцинации. Наверное, его уже начали пожирать. А это не что иное, как симптомы последнего болевого шока.

— Надо надавать по хлебалу, тогда заткнется. И дырку закроет.

Максимов снова вздрогнул. Неужели он и правда такое слышит.

— Кто тут? — Парень нервно принялся вращать головой в разные стороны.

Его взгляд уловил очертания сгорбленного старика с неухоженной бородой в нелепых кроссовках и грязной одежде. Бомж. Тот самый бомж, который встретился ему ещё в начале ужасающих приключений.

Только теперь его голова была в целости. Бомж смотрел на парня недоумевающем взглядом, и казалось, потешался над его беспомощностью.

— А! А ты, зараза! Чтоб тебя! — Максимов с криком повернулся, чтобы лучше рассмотреть незнакомца.

— Больно! Смотри не обоссысь, щенок!

— Черт! Старик! Помоги мне. Помоги… Или позови кого-то, — выдохнул парень, не обращая внимания на насмешку.

— Звать. Я тебе сейчас позову.

Бомж хромая, подошел к молодому человеку почти вплотную и не сильно, но весьма неприятно пнул его вбок.

— Ай! Урод! Видишь, я ходить не могу! Сучара… — Взвыл Максимов, больше от обиды, чем от собственной боли.

— Надо вставать! Вставать надо! Хера ты лежишь, придурок! Надо идти на работу. Все работают, а ты тунеядец. Таких надо живьём вскрывать. Живьём.

— Мразь! Заткнись, сука! У меня нога прострелена, конченный фрик! Только гавкни еще одно слово, я тебе самому ногу оторву! Будешь бутылки хоть зубами собирать, пидарас!!!

Сергей прекрасно чувствовал, что он умирает. Его организм находился на последнем пределе. Не помня себя от ужаса и злости, он готов был так орать до тех пор, пока его сердце наконец-то не остановится.

— Ох. Молодёжь. Не хрена жизни не знает, — более спокойно произнес бомж, и как ни в чем не бывало, медленно пошел в сторону. — Ногу ему пробили. Ты деньги к ноге приложи. Деньги сегодня все лечат. Они хоть башку новую пришьют, хоть задницу.

— Деньги? Здесь что, есть платная клиника? У меня все равно нет денег, — Без особого энтузиазма воскликнул Сергей, прекратив материться.

— Клиника. Какая тебе, дурак, клиника? Деньги есть, клиника не нужна. Если башку прострелили, то крупняк нужен. А ели ляжку, то и мелочёвки хватит. Деньги все лечат… Все вылечат.

— Постой! Мужик! Дед! Что ты имеешь в виду???