Город мертвых

– Забралась ли та штука, что строила этот кокон, внутрь, – ответил Даггет. – Или она отложила сюда что-то, как паук яйца в паутину, а потом уползла. И если уползла, то где она теперь?

– Не в доме. Мы обыскали дом.

– Мы не обыскивали чердак.

Фрост взглянул на потолок. Вообразил самку огромного насекомого, привлеченную их голосами и ползущую сейчас в пространстве под балками. Он снова сосредоточился на коконе, и тот, с учетом других возможных угроз, уже не казался таким зловещим, как пару секунд назад.

Даггет встряхнул сложенное полотенце. Оставив лишь один слой ткани между рукой и коконом, он прижал ладонь к поблескивающей поверхности.

Фрост наблюдал, как дуло пистолета начинает танцевать на цели. Он сделал глубокий вдох, выдохнул еще медленнее, чем вдыхал, представил свои руки полностью неподвижными – и дрожь утихла.

– Интересно, – сказал Даггет, прижимая к кокону защищенную полотенцем ладонь.

– Что? – спросил Фрост.

– Он очень теплый, даже горячий. Жар проходит сквозь полотенце, но при этом я абсолютно не чувствую тепла в воздухе.

Еще более встревоженный шуршанием, Фрост спросил:

– А движение ты в нем чувствуешь?

Даггет покачал головой:

– Ничто не движется. Запах чуешь?

– Нет. Ничего.

– Очень слабый…

– Чем пахнет? – спросил Фрост.

– Похоже на сгоревшую от короткого замыкания изоляцию.

– Я ничего не чувствую.

Подавшись ближе к кокону и принюхавшись, Даггет добавил:

– Да, как горелая изоляция.

– Возможно, это горит полотенце.

– Нет. – Лицо Даггета было в шести дюймах от блестящего кокона. – Это не полотенце. Он горячий, но не настолько. О…

– Что «о»?

– Запах сейчас изменился. Теперь пахнет розами.

– После горелой изоляции – розами?

– И мне кажется…

– Что? – спросил Фрост.

– Я не уверен, но, по-моему, что-то теперь начало там двигаться.

Со звуком, с которым обычно расходится застежка-липучка, и одновременно с влажным треском раздутого живота трупа, разрезаемого скальпелем патологоанатома, кокон раскрылся.

20

Снимая в прихожей облепленные снегом ботинки, мужчины Церкви Всадников Небесных проходили на кухню группами по четверо или пятеро, чтобы выслушать от Майкла и Карсон версию происходящего, альтернативную истории о вторжении инопланетян. Они знали, их жен уже убедили, а мнение жен много для них значило. Всадницы, как их иногда называли, были женщинами, которых ничто в мире не могло сбить с толку или измотать; они крепко держали поводья своих судеб и прочно стояли ногами в стременах.

Ни Карсон, ни Майкл не упоминали имени Франкенштейн. Долли и Хэнк Сэмплс, подобно своим друзьям, обладали чрезвычайной непредвзятостью. Они доказали способность справиться с развитием событий, которые за секунду в состоянии перевернуть их мир с ног на голову. Но Карсон и Майкл были аутсайдерами этого общества и в тот или иной момент налетели бы на стену неверия даже самых приветливых, доверчивых, податливых из Всадников.

Нанотехнологии, машины-животные, пожирающие людей, репликанты, план уничтожения всего человечества… В теперешней ситуации фантастики уже было выше крыши. Стоило добавить к этому еще и откровение, что корень всего творящегося хаоса – 240-летний ученый, слетевший с катушек сильнее, нежели сыграл его Колин Клайв, и 200-летний монстр, сделавший себя хорошим человеком, даже героем… Это была рассудительная сельская Монтана, не то место, где люди настроены верить всему услышанному.

Карсон заявила, что они с Майклом работают над делом о промышленном шпионаже, это и привело их к обнаружению репликантов – а теперь и людоедских наномашин-животных. Она сказала, что они уверены: все это производится на федеральном объекте, расположенном глубоко под землей где-то вдоль Шоссе конца света. Тысячи фильмов и книг подготавливали Всадников к вере в инопланетное зло, но повседневная жизнь готовила этих людей к такой версии: правительство, возможно, захочет заменить их послушными, искусственно созданными гражданами.

Предчувствия не обманули Карсон: пятнадцатилетний Фарли Сэмплс замечательно помог убедить Всадников в том, что враги не прилетели с другой планеты, а нанотехнологии – реальная и быстро развивающаяся область этого мира. Его увлеченность наукой и фантастикой оказалась заразительной, разносторонняя натура паренька позволила взрослым учиться у него, не чувствуя себя униженными, и он подхватил у Роберта Хайнлайна, чьи произведения так любил, пару-тройку приемов увлекательного изложения.

Но больше, чем лицензии частных детективов Карсон и Майкла, больше, чем их просроченные удостоверения из убойного отдела новоорлеанского полицейского участка, в их пользу говорило оружие. Всадники восхищались им почти так же сильно, как любили Иисуса. Их впечатлили «Зиг-Зауэры Р226 Х-6» с круглыми магазинами, однако сильнее всего – «Урбан Снайперы», стрелявшие крупными пулями.

Хоть Карсон и доказала за кухонным столом, что способна выдержать армреслинг с мужчиной почти вдвое крупнее ее, некоторые все же сомневались, что она может справиться с настолько крутым дробовиком, не улетев от отдачи. Женщин среди сомневающихся Всадников не было.