Город мертвых

Ему, наверное, следовало доложить о нарушении Строителя. Но ни одно правило не требовало от него такого поступка, скорее всего, потому что Виктор не верил в то, что Строители могут испортиться.

В процессе развития только члены Коммуны иногда ломались, на чем-то зацикливаясь. И даже эта проблема также была решена: идентификацией потенциальных одержимых и уничтожением их до выхода из Улья.

Если Джон доложит о Строителе, сестру Ньюбури тоже попросят предоставить отчет. И она может отметить экзальтированную реакцию Джона на работу Строителя, после чего к нему обратятся с просьбой объяснить свои действия.

Он вновь и вновь переворачивал ухо в руке. Провел большим пальцем по изгибу зубов в мясистой раковине.

И решил, что лучше не доносить на Строителя.

Прежде чем заняться выполнением следующего задания, он откусил мочку уха и прожевал ее. Интересный вкус.

22

На парковке KBOW, после того как Сэмми Чакрабарти убедил Мэйсона выбраться из перевернутой «секвойи» и когда они с Бартом вернулись на станцию, Девкалион спросил у Ральфа Неттлса, какая из машин принадлежит ему.

Все еще потрясенный волшебным исчезновением гиганта из инженерной и тем, насколько легко он перевернул «тойоту» Мэйсона, Ральф помедлил, прежде чем указать на трехлетний черный «Кадиллак-Эскалада».

– Мы поедем к тебе и заберем упомянутое тобой оружие и боеприпасы, – сказал Девкалион. – Дай мне ключ.

Выудив ключ, Ральф все так же медлил перед расставанием с ним.

– Ну, э, это моя машина, мне стоит сесть за руль.

– Ты не сможешь вести ее так, как я, – сказал гигант. – Ты видел, как я за один шаг переместился из вашей комнаты там, в здании, прямо сюда, на парковку? Мне не требуется проходить весь путь, мне не нужны двери. Водить я могу точно так же. Я понимаю структуру реальности, суть квантовой механики, неясной пока даже физикам.

– Рад за тебя, – сказал Ральф. – Но я люблю свой «эскалада». Это мой четырехколесный ребенок.

Девкалион взял ключи из его руки. Ральф, видевший, как гигант расправлялся с четырьмя тварями, которых называли репликантами, решил не спорить.

Снег падал густо, скрывая все, словно помехи на экране старого телевизора. Ральф и чувствовал себя так, будто шагнул из реальности в какую-то фантастическую телепрограмму, где все законы природы, отлично известные инженеру, являлись законами, которые этот Девкалион – и, возможно, другие – с легкостью могли нарушать. Ральф любил стабильность, размеренность, вещи, истинные везде и всегда, но он понял – теперь лучше собраться и быть готовым к турбулентности.

Девкалион сел за руль, а Ральф забрался на переднее пассажирское сиденье. Ральф был крупным мужчиной, однако рядом с таким водителем, чья голова касалась потолка внедорожника, он вдруг почувствовал себя ребенком.

Заведя мотор, Девкалион спросил:

– Твой дом – это дом или квартира?

– Дом. – Ральф назвал ему адрес.

Девкалион сказал:

– Да, я знаю, где это. Ранее я запомнил карту города, составленную в долях секунд широты и долготы.

– Я тебя понял не больше, чем все остальное, – сказал Ральф.

Свет запульсировал в глазах гиганта, и Ральф решил, что лучше отвернуться.

Когда Девкалион снял кадиллак с ручного тормоза и тронул его вперед, он спросил:

– Ты живешь один?

– Моя жена умерла восемь лет назад. Она была идеалом. А я не такой дурак, чтобы верить, будто можно дважды встретить свой идеал.

Девкалион начал разворачивать машину на парковке по широкому полукругу.

– Тут не угадаешь. Чудеса случаются.

Во время поворота на секунду исчез весь падающий снег и все источники света, пробивающиеся сквозь метель, казалось, выключили – парковочные фонари, окна станции, фары, – а затем ночь стала темнее, чем когда-либо могла быть. И снова снег. И свет. И вместо выезда на улицу они вывернули прямо к дому Ральфа, в пяти длинных кварталах от KBOW.

23

Когда кокон разошелся, Даггет попятился к стойке с двумя раковинами.

Держа пистолет двумя руками и целясь в живой мешок, Фрост случайно едва не выстрелил. Он переборол желание стрелять, увидев, что нáчало появляться оттуда.

Даже в детстве Фрост не был склонен представлять чудовищ в своем шкафу, но никогда раньше он не видел и кокона размером со взрослого человека. И теперь его подавленное воображение внезапно решило оставить избитые пути и галопом рвануть на гротескные территории. Он ожидал чего-то насекомообразного в прорехе кокона, но ничего приятного, вроде бабочки-монарха, скорее уж странный гибрид таракана с тремя головами, паука с мордой злобной свиньи или клубка змей, потому что там что-то шуршало.

Вместо этого из кокона вышла потрясающе красивая обнаженная юная женщина, идеал черт лица и очертаний тела, подобного которому Фрост никогда не видел. Настолько безупречная брюнетка, что она казалась отфотошопленной и пропущенной сквозь фильтры. В ее сложении не было ни малейшего изъяна. Гладкая упругая кожа словно светилась хорошим здоровьем. Не будь она столь провокативна в своей наготе, даже атеист мог бы увериться в мысли, что перед ним возник ангел Божий.