Город на берегу неба

— Ну здравствуй, дорогая.

___________________________

* Песня 1992 года. Перевод приведённых выше строк:

“Если чувствуешь, что совсем один — нет, нет, нет, ты не одинок.

Если ты сам по себе в этой жизни, дни и ночи тянутся так долго,

Если думаешь, что сыт по горло и не хочешь продолжать жить дальше…

Что ж, всем иногда бывает больно

И все плачут.

Поэтому держись, держись…”

47

Это было похоже на ночной кошмар. Словно оживший Фредди Крюгер, вкрадчиво нашёптывающий на ухо своим жертвам: “Напрасно вы похоронили меня… я ведь не мёртв”.*

Олю буквально парализовало от ужаса и омерзения. Ей казалось, что она благополучно забыла этот голос, эти интонации… а оказывается, они до сих пор жили в ней, прятались в глубине подсознания, чтобы в один прекрасный момент выпрыгнуть наружу и затопить её страхом. Она в момент узнала эту манеру разговаривать с придыханием, узнала запах туалетной воды — похоже, отчим остался верен своим вкусам…

Обморочное оцепенение длилось несколько мгновений, которые показались Оле бесконечными. Время словно превратилось в вязкое желе. Ладонь, зажимающая ей рот, мешала дышать, в глазах темнело, ноги подкашивались… Она видела себя как будто со стороны: вот её бесцеремонно вталкивают в квартиру, а затем запирают дверь изнутри.

“Но это же невозможно! — упрямо стучало у неё в висках. — Как он меня нашёл?”

Оля готова была к тому, что отчим достанет её из-под земли в России. Даже к тому, что он явится к дому Сандерсов. Но здесь… в апартаментах Лейлы… не могла же она сдать Олю?! Нет, никогда, это просто невозможно… Лейла лучше всех других знала причины Олиного бегства из семьи и никогда не пошла бы на такую подлость.

— Сейчас я уберу руку, — прошелестел отчим ей в ухо. — Надеюсь, ты будешь умницей и не станешь орать. Иначе мне придётся поступить с тобой плохо… очень, очень плохо.

“Да что ты можешь сделать?! — хотелось выплюнуть ему в лицо всё своё презрение, всю ненависть. — Стоит мне закричать, позвать на помощь — как сюда сбегутся соседи и тебе не поздоровится!”

Но вместо этого она поймала себя на том, что часто и испуганно кивает, соглашаясь с его требованием.

Отчим убрал ладонь и выпустил Олю, оставив себе её сумку. Она сделала пару шагов не непослушных ногах и опустилась прямо на пол, дрожа всем телом. Слёзы хлынули из глаз буквально водопадом.

— Плачешь? — удовлетворённо заметил отчим, доставая из сумки Олин мобильный телефон и засовывая себе в карман. — Значит, чувствуешь, что виновата. Плачь, плачь… Тебя ждёт заслуженное наказание. Не думай, что тебе удастся его избежать.

— Зачем… зачем я тебе? — с трудом выговорила Оля, захлёбываясь рыданиями. — Что тебе от меня нужно?

Она боялась встречаться с ним взглядом, но это было сильнее её — подняв голову, она увидела знакомый до трясучки ненавистный прищур.

— А ты не догадываешься? Ай-ай-ай… Кажется, ты мне кое-что задолжала, уезжая из России. Не припоминаешь? Я ведь предупреждал тебя, что проверю, как ты себя вела без присмотра… Проверю — и всё равно возьму своё.

А может быть, в этом и было её спасение?.. Безумству храбрых поём мы песню… Робкая надежда взметнулась в Олиной душе.

— Я не послушалась тебя, — заявила она, шмыгнув носом. — Я вела… беспорядочный образ жизни. Спала со всеми подряд. Даже имён их всех не помню. А ещё… ещё я дважды делала аборт! И лечилась от венерического заболевания!

Лицо отчима перекосила гримаса отвращения.

— То, что ты грязная потаскуха, я всегда подозревал. Что ж… значит, меня больше ничего не сдерживает. Отдеру тебя, как и положено драть дешёвых шлюх. Так, что ходить не сможешь.

— Это же… изнасилование, — выдавила Оля. — Я не стану молчать!

Он от души расхохотался, откровенно издеваясь над ней.

— Я же сказал тебе, попробуешь только пикнуть — убью. Поверь, рука у меня не дрогнет, ты слишком меня разозлила.

— Тебя посадят в тюрьму… — неуверенно произнесла Оля.

— Кто посадит? Оставлю твой труп здесь и спокойно улечу домой. Неужели ты правда думаешь, что американская полиция рванёт в Россию, чтобы найти убийцу жалкой никчёмной нелегалки? — отчим так веселился, словно рассказывал Оле крайне забавный анекдот. — Скорее уж, эту смерть повесят на твою… подружку-транса. Как там её зовут?.. Или правильнее говорить “его”? Не разбираюсь во всех этих извращениях.

— Лейла не извращенка! А вот ты — да!

— Попридержи язык, — грубо прервал он её. — Знать ничего не хочу о твоих новых знакомствах. Стыдобища, связалась с уродом, по которому плачет психушка…

— Откуда ты знаешь Лейлу? Как меня нашёл? — сообразила наконец задать вопрос Оля.

— О, это было непросто, дорогая… совсем непросто, — отчим наклонился над ней, дружески потрепал по щёчке. Её передёрнуло.