Город на янтарном берегу

Она уже знала, что это – он; у него были карие глаза, и характерные очертания век, которые Катерина каждое утро видела в зеркале. Она унаследовала от мамы общую хрупкость и черты лица, однако в ней было и другое, от Олега Вернера. От человека, стоящего напротив. Он ничем ей не обязан, и она ему – ничем, кроме рождения; если бы не он, не было бы на свете никакой Катерины, которая ходит, думает, чувствует и иногда осознает, насколько это великолепно – жить. Хрупкое, нереальное счастье обычного бытия, подаренное детям. Но Вернер может так не считать. Кто знает, возможно, он живет в этом доме с большой и дружной семьей. Катерина заберет письма и фотографию… или оставит письма ему, он, наверное, захочет получить их обратно. Она сделала то, что хотела. Теперь она знает, и этого будет достаточно.

– Так вот почему она уехала, – произнес Вернер медленно, – так вот почему… Господи. Какой же я феерический идиот!

Катерина растерянно заморгала, а Вернер, в два широких шага преодолев расстояние между нею и собой, протянул руки и взял ее лицо в ладони, внимательно рассматривая, словно выискивая знакомые черты. Катерина снова перестала бояться и тоже смотрела на него во все глаза – в его словно из камня вытесанное лицо, уже украшенное морщинами, но живое и неправдоподобно интересное.

– Как тебя зовут? – спросил Вернер. – Я стар и глуп, девочка. Я впустил тебя и даже не спросил, как зовут.

– Катерина, – выдохнула она.

– Здравствуй, Катерина, – сказал он и притянул ее к себе. От него пахло одеколоном, и этот запах показался Катерине смутно знакомым. Обман чувств, конечно же; откуда бы ей знать? Не колеблясь, она обхватила отца руками.

Они сидели рядом, и Олег почти ничего не говорил, только слушал. Он потребовал от Катерины «рассказать все», и она, немного смущаясь, рассказывала – про свою жизнь с мамой, о том, как работали, как проводили время, как было вообще все. Вернер только задавал уточняющие вопросы, и когда они иссякли, а Катерина коротко сказала о смерти мамы и находке писем, покачал головой. Даниил спросил разрешения и сделал всем еще кофе. Катерине казалось, что кофе уже булькает у нее в затылке.

– Я не удивлен, что Марина так поступила, – наконец задумчиво произнес отец. – Это все объясняет. А я-то терялся в догадках и, как это принято сейчас говорить, уважал ее решение и личное пространство. Смешно. – Он фыркнул, словно рассерженный конь. – Мог бы сообразить… Всегда считал себя очень умным и прокололся на такой мелочи.

– Я не понимаю, – созналась Катерина. – Мама ушла… из-за меня, да? Она говорила что-то подобное и утверждала, будто сделала лучше для нас обеих. Твердо была в этом убеждена. Я… не понимаю почему.

Она действительно не могла теперь представить, отчего мама решила оставить этого человека. Разве что он был женат, но… Судя по его реакции, он сильно любил Марину Туманову. Люди, подобные Вернеру, свое упускают редко.

– Вы были женаты?

– Был, но уже гораздо позже и недолго, а во времена нашего знакомства – свободен как ветер. – Он печально улыбнулся. – Но я понимаю Марину, да. Все дело в издержках моей профессии, о которой она знала и которую разделила пару раз.

– Вы иностранный шпион? – вырвалось у Катерины.

Вернер захохотал, и последняя неловкость исчезла. С ним оказалось удивительно легко, и Катерина начинала понимать, что могла найти в таком человеке мама. В нем бурлила жизнь, и хотя он прятал ее за масками, сейчас ему не было нужды притворяться. Его жесты были широкими, он вряд ли долго сомневается, и все в нем говорит о том, что жизнь этот человек испытывает на всю катушку.

– Если бы! Хотел бы я присвоить себе этот титул, но не сегодня. Нет, Катя, я не шпион и не сотрудник разведки. Моя дорога долгое время шла по другую сторону баррикад. Я, скажем так, хорош в планировании, в том числе и схем, которые могут показаться… гм… – он покосился на Даниила, но все же продолжил: – Показаться не совсем законными.

Серебряков застонал и на мгновение закрыл лицо ладонью; в Интернете этот жест носил емкое иностранное название «фэйспалм».

– Так вы аферист, что ли? – уточнил Даниил.

– Ну зачем же так грубо, – поморщился Вернер.

– Меня окружали милые, добрые люди, – доверительно поведал Серебряков, – медленно сжимая кольцо.

– Не обращайте внимания, – сказала Катерина, – у Данилы перебор аферистов на этой неделе. Но… вы правда этим занимались?

Вернер вздохнул, встал и прошелся по кухне туда-сюда. По всему было видно, что сейчас говорить ему нелегко.

– Вы должны понимать, что обычно я о таком не распространяюсь, но… Да. Чаще всего выступал в качестве консультанта, пару раз помогал планировать даже военные операции. И когда встретил твою маму и влюбился в нее, – он криво улыбнулся, – то все ей рассказал начистоту. Она это приняла и даже пару раз мне помогала.

– Мама планировала с вами аферы?! – Катерина ушам своим поверить не могла. Ее выдержанная, честная мама – и аферистка?!