Город негодяев

Конан ясно видел, что эти люди вряд ли станут с ним разговаривать. Нужно было что-то предпринять, чтобы разбить лед их недоверия. Конану всегда везло, особенно с тех пор, как он оказался в Шикасе. Вот и на этот раз судьба преподнесла ему подарок. К толпе приблизился давешний надсмотрщик из деревянной будки. Шел он с угрожающим видом. Протолкавшись через толпу рудокопов, он остановился перед киммерийцем.

– Если ты прислан сюда наблюдать за тем, как идет работа, – рявкнул он, – то зачем треплешься с этими шелудивыми псами? Или ты не понимаешь, что они все равно ничего не скажут чужаку, такому, как ты. Кстати, а в самом ли деле ты человек Лисипа?

– Я этого не говорил, – заметил Конан. – Ты сам так решил.

Лицо охранника покраснело от ярости.

– Тогда убирайся, или я убью тебя!

Конан поставил ведро на край колодца.

– Попробуй, – сказал он спокойно.

Движением, стремительным, будто бросок змеи, охранник выхватил один из своих ножей и ударил Конана в живот под нижний край кирасы. Но движения киммерийца были еще более стремительными. Перехватив запястье надсмотрщика, Конан остановил лезвие в дюйме от своего живота. Затем медленно сжал руку. Под его мощной хваткой задубленная, утыканная заклепками кожа браслета начала вдавливаться в руку. Кости запястья сперва сопротивлялись, затем захрустели. Внезапно Конан резко вывернул руку. Кинжал выпал. С громким проклятием негодяй схватил левой рукой свой второй нож и попытался было полоснуть им киммерийца по горлу. Свободной рукой Конан перехватил и левое запястье противника и повторил рывок. Надсмотрщик упал на колени. Лицо его мертвенно побледнело и покрылось потом. Видно было, что он вне себя от боли и шока. Схватив противника за грудки, Конан вздернул его на ноги:

– Передай Лисипу, что Конан из Киммерии терпеть не может, когда на него нападают. Особенно когда это делают безмозглые ублюдки, вроде тебя. А теперь проваливай, покамест я в хорошем настроении!

Он с силой толкнул надсмотрщика. Еле удержавшись на ногах, тот сперва попятился, а затем повернулся и побежал к будке.

Рудокопы с удивлением смотрели на Конана. Тот, что заговорил с ним первым, теперь пристально рассматривал киммерийца. Обрамленные запыленной бородой губы изогнулись в слабом подобии улыбки.

– Сперва Ингас, теперь Лисип… Ты, как я погляжу, из тех, кто не боится заводить себе новых врагов.

Конан пожал плечами:

– До сих пор мне встретился лишь один человек, достойный скрестить со мной меч.

Шахтер кивнул:

– Стало быть, с Ермаком ты уже встречался. – Он указал рукой на длинное низкое строение неподалеку. – Пошли, киммериец, потолкуем.

Конан последовал за рудокопом. Внутри строение представляло собой общественную столовую. Вдоль всей длины барака тянулись два стола. В дальнем конце на огне побулькивало варево в громадном котле, от которого исходил вкусный запах. По периметру вдоль стен тянулись пустые полки. Около стен виднелось несколько корзин с овощами и кореньями. Рудокоп знаком предложил Конану сесть. Конан уселся. Его собеседник сел напротив него.

– Меня зовут Беллас, – сказал рудокоп. – Я старшина гильдии шахтеров. Теперь говори, кто ты такой и что ты здесь делаешь.

– Я воин, – сказал Конан. – Что до моих дел, то я собираюсь стать источником всеобщего беспокойства.

Рудокоп скептически оглядел киммерийца:

– До сих пор Шикас не страдал отсутствием возмутителей спокойствия.

– Ваш городской голова и Ксантус, да и другие – им всем еще предстоит узнать, что такое настоящее беспокойство. Я заставлю их проклясть тот день, когда я, Конан из Киммерии, явился в их гадюшник.

– Если ты собираешься усложнить им жизнь, то мы можем тебе сказать только одно: добро пожаловать! – сказал Беллас. – Я бы предложил тебе эля, но нынче мы пьем только воду.

– Да, я вижу, что у вас тяжелые времена, – проговорил Конан, оглядывая пустые полки. – Собственно, об этом я и хотел разузнать. Расскажи, как это произошло. В чем причина?

– Это долгая история. Началась она много лет тому назад. Всю ее тебе знать не обязательно, достаточно будет лишь последних событий, не так ли? А когда-то жизнь здесь была хорошей.

– Убей не пойму, как у рудокопов вообще может быть хорошая жизнь, – заметил Конан.

– Когда здесь было впервые открыто серебро, – рассказывал Беллас, – жилы были богатыми и лежали близко к поверхности. В те дни рудник представлял собой большой открытый карьер. Рудокопы тогда могли работать под солнечными лучами, на свету. Добыча руды всегда была трудным делом, но тогда, по крайней мере, мы получали хорошие деньги. А наша гильдия высоко ценилась королем. Наш цеховой дом был самым красивым зданием в Шикасе. Прошли годы. Самые богатые жилы были выбраны. Нам пришлось рыть шахты, чтобы добраться до тех, что залегали более глубоко. Работать стало куда хуже, чем это было в старые добрые времена. Но тем не менее мы по-прежнему неплохо зарабатывали. Кроме того, мы пользовались доброй славой. Ведь мы выполняем самую тяжелую и опасную работу, какую только можно себе представить, – ведем шахты. Мы не рабы и трудимся не подневольно. Мы свободные гордые люди.