Пир положил сердце на пол и пожал плечами; потом порылся в грудной полости в поисках других органов. Наконец выбрал пригоршню лёгкого. Выдранный кусок розоватой ткани продолжал расширяться и опадать в такт дыханию — с функциональной точки зрения, он всё ещё находился внутри грудной клетки.
— Начнёшь искать
Глядя на его бескровную рану, Кейт негромко произнесла:
— Принадлежать к Народу Солипсистов — не значит обязательно умереть от глупости. Ты разбираешь своё тело на части и воображаешь, что это доказывает твою неуязвимость? Подсадил себе несколько воспоминаний с усиленной перспективой и думаешь, будто действительно жил вечно? Мне не нужны дешёвые иллюзии бессмертия. Я хочу настоящего.
Пир нахмурился и впервые обратил внимание на то, какое тело она выбрала. Её ещё можно было опознать, однако то была самая отдалённая вариация на тему «Кейт», какую ему приходилось видеть. Короткостриженая, с пронзительным взглядом серых глаз, более угловатая, чем обычно, в простой и свободной белой одежде. Она выглядела аскетичной, функциональной и на что‑то решившейся.
— Любопытные известия, — заметила она небрежно и вместе с тем насмешливо, словно меняя тему. — Появился один человек, гость снаружи, который подкатывает к самым богатым Копиям, предлагая первичную недвижимость для их вторых версий по несуразным ценам.
— Сколько он просит?
— Два миллиона экю.
— Что, в месяц?
— Нет. Раз и навсегда.
Пир хмыкннул.
— Это надувательство.
— А снаружи он заключает контракты с программистами, дизайнерами, архитекторами. Поручает им и оплачивает работу, для исполнения которой нужно по крайней мере несколько десятков процессорных кластеров.
— Неплохой ход. Такое и вправду может убедить кого-нибудь из этих трясущихся маразматиков, что он способен дать обещанное. Но вряд ли многих. Кто выложит денежки, не подключившись к аппаратуре и не прогнав тесты? Как такое подделать? Он может продемонстрировать им симуляции шикарных машин, но если они ненастоящие, работать не будут. Тут и конец обману.
— Сандерсон заплатила. И Репетто заплатил. Последнее, что я слышала, — он ведёт переговоры с Риманом.
— Не верю нисколько. У них у всех есть собственное железо, на что им связываться?
— Они все — известные радикалы. Все знают, что у них имеется своя аппаратура. Если дела пойдут худо, её могут конфисковать. Тогда как этот тип, Пол Дарэм, просто никто. Ясно, что это чей‑то посредник, но, кто бы за ним ни стоял, ведут они себя так, будто вычислительных мощностей у них больше, чем у «Фудзицу», и при том раз этак в тысячу дешевле. И никаких следов всего этого на открытом рынке. Официально никто не знает об их существовании.
— И неофициально тоже. Потому что они не существуют.
— Сандерсон заплатила. И Репетто заплатил.
— Согласно твоим источникам.
— Где‑то же Дарэм берёт деньги. Я переговорила с Малколмом Картером. Дарэм заказал ему город, тысячи квадратных километров, и сплошь активные. Архитектурные детали, проработанные до предела различимости человеческим зрением или лучше. Толпища псевдоавтономников, сотни тысяч человек. Зоопарки и заповедники согласно последним поведенческим алгоритмам. Водопад, равного которому на Земле не бывало.
Пир выволок изнутри петлю кишечника и игриво набросил её себе на шею.
— Ты и сама могла бы получить подобный город в личное пользование при большом желании — если готова жить с замедлением. Почему тебя так вдруг заинтересовал этот пройдоха Дарэм? Даже если он впрямь гениален, его цена тебе не по карману. Взгляни правде в глаза: ты застряла здесь, в трущобах, как и я, —
«Всякая память — кража», — писал Даниэль Лебег. Пир ощутил внезапный укол посткоитального уныния, смешанного с чувством вины. Но в чём же он виноват? Всего лишь идеальное воспоминание, не более.
— Я не могу себе позволить цену Дарэма, — проговорила Кейт, — зато могу позволить цену Картера.
На секунду Пир был захвачен врасплох, но затем ответил восхищённой улыбкой.
— Да ты, я гляжу, серьёзно?
Кейт сдержанно кивнула.
— Да. Я обдумывала это какое‑то время, но, после того как тебя на десять часов «сплющило»…
— А ты уверена, что
Кейт поколебалась.