Город Перестановок

— Я здесь набросал кое‑какие детали, в том числе из собственных идей, но вы не обязаны им следовать. Мне нужно не то, что окажется ближе к моим предположениям, а то, что, по‑вашему, с большей вероятностью заработает. Там же и контракт, разумеется. Если что‑то не понравится, дайте просмотреть вашей юридической экспертной системе. Я достаточно гибок.

— Спасибо.

Дарэм встал.

— Извините, что вынужден закончить разговор, но, боюсь, меня ожидает ещё одна встреча. Прошу вас, прочитайте заметки, как следует всё обдумайте. И позвоните мне, когда примете решение.

После его ухода Мария осталась сидеть за столиком, разглядывая чёрный пластмассовый прямоугольник у себя на ладони и пытаясь найти в случившемся какой‑то смысл.

Бэббидж разработал свою «Аналитическую машину», не имея реальных шансов, что она будет построена при его жизни. Энтузиасты космических путешествий проектировали межзвёздные корабли вплоть до последнего болта и гайки с 1960‑х годов. Апологеты терраформирования не прекращают исследования, стремясь приблизить к реальности свои проекты, хотя воплощения в жизнь те не увидят ещё лет сто, а то и больше. Зачем? В качестве подспорья для мысленных экспериментов. Набросков доказательств.

И если Дарэм, который даже ни разу не работал в «Автоверсуме», видит бесконечно более величественную панораму отдалённых возможностей, чем она, то, быть может, ей недостаёт перспективы, она слишком погружена в мелочные неполадки, чтобы разглядеть то же самое…

Только вот речь идёт не об отдалённых возможностях. Компьютер, способный вместить мир «Автоверсума», окажется больше, чем планета, которую он моделирует. Если такое устройство когда-нибудь сконструируют, пускай в отдалённом будущем, на то будут гораздо более веские причины. Перед ней сидел не визионер, опередивший время на поколение-другое; «экология „Автоверсума“» — предмет чисто теоретический, таковым и останется. Весь проект представлял собой мысленный эксперимент в самом строгом смысле слова.

И вообще, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Контракт — мечта любого маньяка «Автоверсума». Но с какой стати Дарэму ей лгать, если только речь не идёт о каком‑то бессовестном и хитром надувательстве?

Мария сунула чип в карман и вышла из кафе, не зная толком, испытывает она скептицизм и недоверие или восторг и… чувство вины. Вины, потому что Дарэм, если его предложение без подвоха, и он в самом деле собирается заплатить ей живые деньги за это величественное и бессмысленное предприятие, наверняка малость не в себе. И если она возьмётся за эту работу, значит, воспользуется его нездоровьем, станет эксплуатировать его необычное безумие.

* * *

Адена Мария впустила нехотя; обычно они встречались у него или на нейтральной территории, но он как раз навещал друга, живущего поблизости, и ей не удалось найти предлог, чтобы от него отделаться. За его спиной она успела заметить красное закатное небо без единого облака, а в открытую дверь ворвались жаркий запах разогретого бетона и гул вечернего транспорта. После семи часов затворничества в комнате за чтением заметок Дарэма о его Эдемском Саде в «Автоверсуме» улица снаружи казалась незнакомой, почти шокирующей, несущей заряд двух миллиардов лет, минувших с момента, когда Земля пребывала в том же состоянии первозданного плодородия и всех странных его последствий.

Мария провела Адена по коридору от входа и зажгла свет в гостиной, пока он пристраивал на лестнице свой велосипед. Когда она находилась дома одна, квартирка совершенно её устраивала, но один лишний человек — и в ней становилось тесно.

Поднявшись к ней, Аден сказал:

— Я слышал про твою мать.

— Откуда? Кто тебе сказал?

— Джо знает одну из твоих двоюродных сестёр. Что живёт в Ньюкасле. Анжела — так вроде бы её зовут.

Он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Мария сказала:

— Раз уж ты пришёл, почему бы тебе не войти как следует?

— Мне очень жаль, — невпопад ответил Аден. — Я могу что‑нибудь сделать?

Мария покачала головой. Она собиралась спросить его, сколько он сможет одолжить, чтобы помочь со сканированием, но пока была не в силах поднять эту тему. Аден невинно спросил бы, уверена ли Франческа, что хочет сканироваться, и разговор скатился бы в спор о праве на выбор естественной смерти. Как будто действительно есть выбор, когда на сканирование всё равно нет денег.

— Я была у неё вчера, — сказала Мария. — Она справляется хорошо. Но я сейчас не хочу говорить об этом.