Город Перестановок

Коронер выдал заключение о «неопределённом характере» смерти. Несчастные случаи при занятиях альпинизмом были редки: современные технологии скалолазания обеспечивали почти полную «защиту от дурака». Но Дэвид Хоторн презрительно избегал всяческих нововведений для неженок (включая имплантированный «чёрный ящик», который мог бы записать последовательность действий, приведших к смерти, без объяснения их мотивов). Никаких крюков с микрочипами, способных произвести ультразвуковую томографию поверхности обрыва и рассчитать, какой груз они могут выдержать; ни ремней со встроенными «умными» баллонами, которые смягчили бы падение с шестидесяти метров на зазубренные скалы; ни напарника-робота, который тащил бы его с переломленным хребтом двадцать километров по пересечённой местности до больницы с палатой интенсивной терапии, словно парящего на морфиновом облаке.

Пир до определённой степени понимал своего прототипа. Какой смысл проходить сканирование, чтобы потом оставаться рабом устаревшего пиетета к хрупкости телесной оболочки? Одержав победу над возможностью умереть, мог ли он продолжать жить будто ничего не случилось? Все биологические инстинкты, расхожие представления о природе выживания превратились в нелепость, и он не мог устоять перед искушением придать этому превращению драматизм.

Это всё не доказывало, что он хотел умереть.

Но была ли его смерть результатом чистейшего несчастного случая, недвусмысленного самоубийства или безумно опасной выходки, смертельный исход которой сознательно не планировался, а устаревший на четыре года Дэвид Хоторн пробудился к жизни в виртуальных трущобах, чтобы тут же понять: при жизни он примерно так же серьёзно обдумывал такую возможность, что и перспективу очнуться в чистилище. Во что бы он ни уверовал за эти исчезнувшие годы, что бы себе ни представлял в последние секунды на том известняковом карнизе, но перед последним сканированием он всегда думал, что его виртуальное воскрешение произойдёт в отдалённом будущем, когда он либо сильно разбогатеет, либо стоимость компьютерных расчётов упадёт так низко, что деньги почти перестанут иметь значение.

Ему исполнилось сорок шесть лет, он был совершенно здоров, входил в руководящий состав «Инсайт ПЛК» — двадцать пятой по величине маркетинговой фирмы в Европе, а именно служил там заместителем начальника отдела целевой интерактивной почты. При должной осмотрительности мог бы дожить лет до ста пятидесяти, автоматически став членом виртуальной элиты, вполне возможно воплотившейся бы к тому времени в кибернетические тела, неотличимые от настоящих.

Но, отдав деньги за право не бояться смерти, он, должно быть, в глубине души перепутал теоретическое буквальное бессмертие, моральную категорию и удел баловней судьбы, которым обладали герои мифов и которое обретали добродетельные верующие на том свете, с куда более специфичной версией, имевшейся в свободной продаже и приобретённой им самим.

И какими психологическими извивами ни объяснялась бы его смерть, в финансовом отношении результат был элементарен — он умер слишком рано.

Спустя неделю по реальному времени — несколько субъективных часов — он перебрался из модели тела с плотью и кровью и роскошной виртуальной квартиры, купленной им одновременно с первым сканированием, в бесплотное сознание, наблюдающее за Бункером. Даже этого оказалось недостаточно, чтобы позволить ему сохранить прежнее место во внешнем мире. Страхование жизни в полном объёме не предоставляется прошедшим сканирование, уже не говоря о тех, кто при этом позволяет себе опасные развлечения, а вердикт коронера исключал саму возможность получить деньги по единственному жиденькому суррогатному полису, какой ему удалось раздобыть за непомерную цену. С коэффициентом замедления, равным тридцати, — лучшим, какой мог обеспечить доход от его инвестиций, общение с реальностью было затруднено, а продуктивная работа там невозможна. Даже начни он тратить основной капитал на возможность эксклюзивно пользоваться процессорным кластером, разница в ходе времени всё равно делала его непригодным к трудоустройству. Копии, чьи трастовые фонды контролировали крупные пакеты акций, покойные директора компаний, члены советов директоров, присутствующие на неофициальных заседаниях дважды в год, чтобы принять с ленцой три‑четыре решения, могли участвовать в неторопливой экономике замедленного времени. Хоторн умер, не успев набрать необходимой критической финансовой массы и тем более не достигнув положения почётного директора, при котором мог бы получать деньги лишь за своё имя в шапке официального бланка компании.