Город Перестановок

Пир закрыл глаза. «Когда я увижу собственный оригинал, сидящий на крыльце, сразу пойму, кто я, и смирюсь с этим».

— Да, — произнёс он, — уверен.

Пир не ощутил никаких изменений. Он открыл глаза. Вновь созданный двойник стоял там, где только что висело окно интерфейса, уставившись на него широко открытыми глазами. Пир содрогнулся. Он узнал в этом мальчике самого себя, и не одним лишь интеллектуальным усилием — созданная Кейт картина включала изменения во всех частях его мозга, отвечавших за образ собственного тела, чтобы его не шокировало случайно промелькнувшее в зеркале собственное отражение или то, как движутся конечности при ходьбе. В результате ему не пришлось разгадывать, кто стоит за обличьем десятилетки, — просто он сразу стал думать о клоне и о себе так, словно они в самом деле были этого возраста. Как можно отправить этого ребёнка в изгнание?

Пир отмахнулся от нелепой мысли.

— Ну?

Клон выглядел ошарашенным.

— Я…

Пир поторопил его:

— Ты знаешь, что я хочу услышать. Ты готов? Доволен своей судьбой? Я принял правильное решение? Теперь тебе об этом судить.

— Но я не знаю, — клон умоляюще посмотрел на Пира, словно надеялся получить какие‑то указания. — Зачем я это делаю? Напомни.

Пир слегка опешил, хотя некоторой дезориентации двойника следовало ожидать. Собственный голос благодаря перенастройке нейронов казался ему обычным, а вот голосок клона всё равно звучал как у испуганного ребёнка. Пир мягко пояснил:

— Кейт. Мы хотели быть с ней. С нею обеими…

Клон энергично кивнул.

— Ну конечно, — он нервно рассмеялся. — И конечно, я готов. Всё прекрасно.

Его взгляд метался по двору, словно отыскивая путь к спасению. Пир почувствовал, как в груди что‑то сжалось. Ровным голосом он сказал:

— Необязательно продолжать, если ты не хочешь. Ты это знаешь. Если предпочитаешь, можешь «соскочить» прямо сейчас.

Теперь клон выглядел ещё более встревоженным.

— Этого я точно не хочу! Я хочу в убежище вместе с Кейт. — Поколебавшись, он добавил: — Там она будет счастливее, почувствует себя в безопасности. И я хочу быть с ней. Хочу познать эту её сторону тоже.

— Тогда что не так?

Клон опустился на колени прямо на землю. На секунду Пиру показалось, будто он всхлипывает, но потом стало ясно, что это смех.

Взяв себя, наконец, в руки, клон ответил:

— Всё так, но какой реакции ты от меня ждал? Мы будем вдвоём, отрезанные от всего. Не только от реального мира, но и от всех остальных Копий.

— Если почувствуете себя одинокими, — возразил Пир, — вы всегда можете создать новых людей. В вашем распоряжении будут программы онтогенеза и ни малейшего беспокойства из‑за торможения.

Клон снова начал смеяться. По лицу его покатились слёзы. Обхватив себя за плечи, он боком повалился на землю. Пир озадаченно взирал на всё это. Клон сказал:

— Я ещё только морально готовлюсь к свадьбе, а ты уже пугаешь меня детьми.

Протянув руку, он ухватил вдруг Пира за лодыжку и стащил с крыльца. Пир изрядно треснулся задом о землю. Первым его побуждением было лишить клона возможности взаимодействовать с самим собой, но он вовремя остановился. Никакой опасности не было, и, если его двойник желает сбросить часть раздражения на своего брата-создателя, пусть. В конце концов, силы у них равны.

Спустя две минуты Пир валялся лицом вниз, с завёрнутыми за спину руками. Клон прижимал его коленом к земле, запыхавшийся, но торжествующий.

— Ну ладно, — пробурчал Пир, — твоя взяла. А теперь слезай, не то я удвою свой рост, прибавлю сорок килограммов, поднимусь и расплющу тебя.

— Знаешь, — откликнулся клон, — что нам сейчас надо сделать?

— Пожать друг другу руки и попрощаться.

— Бросить монетку.

— Зачем?

Клон рассмеялся.

— А ты как думаешь?

— Ты же сказал, что уйдёшь с радостью.

— Уйду. Но ведь и ты тогда тоже. Я за то, чтобы бросить монету. Если выиграю я, мы можем поменяться числами-ключами.

— Это против закона!

— «Против закона»! — презрительно передразнил клон. — Только послушайте: Копия, причисляющая себя к Народу Солипсистов, ссылается на мирские законы! Сделать это легко. Программы имеются. Всё, что нужно, — это чтобы ты согласился.

Говорить было трудно. Песок Пир уже выплюнул, но в зубах застряло какое‑то семечко, и он никак не мог от него избавиться. Отчего‑то ему, однако, не хотелось «мошенничать» — для того ли, чтобы убрать семечко изо рта или клона со своей спины. Ему так давно не приходилось терпеть хотя бы малейший дискомфорт, что новизна ощущения перевешивала неудобство.

— Ладно, — сказал он. — Я согласен.

А если он проиграет? Но с какой стати ему этого бояться? Пять минут назад он был готов создать клона — стать им, — который уйдёт в убежище.