Город потерянных душ

— Не сможешь. Ты сможешь сдержаться. У тебя получилось с Джейсом.

— Меня не привлекает Джейс.

— Даже немного? — спросила она с надеждой. — Даже самую чуточку? Потому что это может быть весьма сексуально. Хорошо. Жаль. Послушай, привлекает или нет, ты укусил его, когда был голоден и умирал, и ты сдержался.

— Я не сдержался с Морин. Джордан оттолкнул меня.

— У тебя получится. — Она прижала палец к его губам, а затем провела им вниз по его горлу, пересекая его грудь, остановившись там, где когда-то билось его сердце. — Я доверяю тебе.

— Возможно, не стоит.

— Я — Сумеречный Охотник. Я смогу сразиться с тобой, если понадобится.

— Джейс не дрался со мной.

— Джейс влюблен в идею умереть, — сказала Изабель. — А я — нет.

Она обвила ногами его бедра, она была невероятно гибкая, и скользнула к нему, пока не смогла дотронуться своими губами до его. Он хотел ее поцеловать, хотел настолько сильно, что все его тело отдавало болью.

Он открыл рот, осторожно прикоснулся языком к ее губам и почувствовал острую боль. Его язык скользнул по клыку, острому как лезвие бритвы. Он попробовал вкус собственной крови и отпрянул, резко отворачиваясь от нее.

— Изабель, я не могу. — Он закрыл глаза. Она была теплой и мягкой на его коленях, мучительно дразня. Его клыки мучительно сжались; он чувствовал всем телом, что в его жилах проворачивались острые провода. — Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.

— Саймон. — Она нежно прикоснулась к его щеке, разворачивая его лицо к себе. — Это то, кто ты есть, — его клыки были медленно убраны, но они продолжали болеть.

Он спрятал лицо в руках и заговорил сквозь пальцы.

— Ты не можешь хотеть этого. Ты не можешь желать меня. Моя собственная мать вышвырнула меня из дома. Я укусил Морин — а ведь она была всего лишь ребенком. Я имею в виду, посмотри на меня, посмотри, кто я, где я живу, что я делаю. Я — ничто.

Изабель слегка прикоснулась к его волосам.

Он смотрел на нее сквозь пальцы. Вблизи он увидел, что ее глаза были не черными, а темно-карими, с золотыми прожилками. Он был уверен, что может увидеть жалость в ее глазах. Он не знал, чего ожидать от нее в ответ.

Изабель использовала парней, а затем выбрасывала их. Изабель была красивой, жестокой и совершенной, ей не нужно ничего. Меньше всего ей может понадобиться вампир, у которого даже не очень хорошо получается быть вампиром.

Он мог чувствовать ее дыхание. Она пахла сладкими ароматами — кровь, смертность, гардении.

— Ты не ничто, — сказала она — Саймон. Пожалуйста. Позволь мне увидеть твое лицо.

Он неохотно опустил руки

Сейчас он мог видеть ее более четко. В лунном свете она выглядела нежной и восхитительной, ее бледная кожа была сливочного оттенка, а волосы были подобны черному водопаду.

Она расцепила руки вокруг его шеи.

— Посмотри на это, — сказала она, прикасаясь к шрамам, исцеленных метками, которые выделялись белым на ее посеребренной коже — на горле, руках, округлостях груди. — Они уродливы, не так ли?

— В тебе нет и не может быть ничего уродливого, Иззи, — ответил Саймон, честно говоря, шокированным тоном.

— Девушки не должны быть покрыты шрамами, — произнесла Изабель тоном, как само собой разумеющееся. — Но они не беспокоят тебя

— Они часть тебя… Нет, конечно, они не беспокоят меня.

Она коснулась его губ кончиками пальцев.

— Быть вампиром — это часть тебя. Я не стала бы просить тебя прийти сюда прошлой ночью, но я ни о ком больше не могла подумать. Я хочу быть с тобой, Саймон. Это чертовски пугает меня, но это так.

Ее глаза блестели и, прежде чем он успел задаться вопросом, были ли это слезы, он наклонился и поцеловал ее.

В этот раз не было неудобно. В этот раз она склонилась над ним и внезапно она оказалась сверху. Ее длинные черные волосы накрыли их обоих словно одеялом.

Она нежно шептала, когда он провел руками по ее спине. Он ощутил ее шрамы под пальцами и хотел сказать ей, что думал о них как об украшениях, знаках ее храбрости, делающих ее еще более красивой. Но это означало бы перестать ее целовать, а этого он явно не хотел.

Она застонала и задвигалась в его руках; ее пальцы были в его волосах, пока они вдвоем катались по кровати. И сейчас он был сверху, а его руки были полны ее мягкости и теплоты, рот — ее вкусом, и запахом ее кожи, солью, духами и… кровью.

Он снова весь напрягся, и Изабель это почувствовала. Она схватила его за плечи. Она светилась в темноте.

— Давай, — прошептала она. Он ощущал ее сердце, бьющееся в груди. — Я хочу этого.

Он закрыл глаза, прижавшись своим лбом к ее, пытаясь успокоиться. Его клыки вернулись, толкаясь в нижнюю губу, тяжело и болезненно.

— Нет.

Ее длинные, прекрасные ноги обернулись вокруг него, ее лодыжки замкнулись, прижимая его к ней.

— Я хочу этого.

Ее грудь прижалась к его груди, когда она выгнулась, прижавшись к нему, оголяя горло. Запах ее крови был повсюду, вокруг него, наполняя комнату.

— Ты не боишься? — прошептал он.

— Боюсь. Но все равно хочу этого.

— Изабель… я не могу… — он укусил ее.

Его зубы, острые словно бритва, скользнули в вену на ее горле, словно нож, режущий кожуру яблока.

Кровь брызнула ему в рот.