Город (сборник)

– Мне будет ее недоставать до конца моих дней, сладенький. Но в этом доме она оставила много любви. Я постоянно ее чувствую.

Она взяла мою левую руку и поцеловала каждый палец. Мама всегда так делала, и я никогда не забуду ее ласки.

– Тебе понравился Малколм, правда?

– Да. Он клевый.

– Я рада, что ты так быстро нашел друга. Кстати, одна женщина пришла сегодня в кафетерий «Вулвортса» и просила передать тебе несколько слов. Она сказала, что не знала более послушного и вежливого мальчика, так что я очень тобой гордилась.

– Кто? – спросил я.

– Я никогда раньше ее не видела, но она сказала, что короткое время жила в нашем доме и несколько раз встречала тебя в вестибюле и на лестнице. Ева Адамс. Ты ее помнишь?

Если я и подозревал, что актер из меня даже лучше, чем музыкант, то доказательство получил в тот самый момент.

– Мисс Адамс, конечно. Красивая женщина с лиловыми глазами. Она жила в нашем доме прошлым летом.

– Ты никогда о ней не упоминал.

– Я встречал ее несколько раз, когда приходил или уходил, ничего больше.

– По ее словам, она – фотограф.

– Я точно не знал, но возможно.

– Она просила передать тебе, что твоя фотография по-прежнему у нее, и она – одна из ее любимых.

Я нахмурился, словно пытался вспомнить.

– Да, однажды она попросила меня остановиться на крыльце, чтобы сфотографировать. Не знаю, почему.

– Она сказала, что ты очень красивый и фотогеничный. Очевидно, у нее наметанный глаз первоклассного фотографа.

Я прикинулся, будто смущен комплиментом.

– Да, я вылитый Рок Хадсон[43].

Я, конечно, очень огорчился. Словно попал в клетку с табличкой «ОН ЛЖЕТ СВОЕЙ МАТЕРИ» и чувствовал, что теперь, возможно, никогда не смогу из нее выбраться.

Мама поцеловала меня в лоб.

– Я не хотела отрывать тебя от книги. Знаю, как ты любишь Хайнлайна.

– Хороший писатель. Но ты ничего не прервала.

– Я люблю тебя, Иона, – с этими словами она поднялась с кровати.

– Я тоже тебя люблю.

– Не забудь помолиться перед сном.

– Обязательно помолюсь.

– Крепкого тебе сна, мистер Хадсон, – пожелала она, прежде чем плотно закрыть дверь.

Я чувствовал себя грязнее грязи.

Интерес к «Звездному зверю» пропал полностью.

Я помолился, выключил свет, но сомневался, что меня ждет крепкий сон.

Я буквально слышал слова Фионы Кэссиди, произнесенные чуть ли не годом раньше: «Если ты любишь свою маму, то хорошенько подумаешь над моими словами. Я люблю резать. За полминуты могу сделать ей новое лицо

».

В темноте что-то попало в мою левую ноздрю. На самом деле ничего не попало. Просто вспомнилось холодное острие лезвия выкидного ножа, которым она мне угрожала.

Что бы ни затевала Фиона Кэссиди, и Лукас Дрэкмен, и мистер Смоллер, и мой отец, и мисс Делвейн, при условии, что они что-то затевали, время реализации их плана стремительно приближалось. Ведьма с лиловыми глазами пришла в кафетерий «Вулвортса» не на ланч, а для того, чтобы похвалить меня моей маме, точно зная, что все эти комплименты мама передаст мне. Да только на самом деле комплименты служили угрозой, предупреждением о последствиях, к которым привела бы моя болтливость.

49

Эта часть моего рассказа основана на услышанном, как говорится, из вторых рук, но я полагаю, сомнений она не заслуживает, потому что источником информации служил мистер Иошиока, которому я доверял, как себе.

Примерно в то время, когда мама рассказывала мне о встрече с Евой Адамс в кафетерии «Вулвортса», мистер Ябу Тамазаки из «Дейли ньюс» сидел за кухонным столом в своей квартире, совсем в другой части города, над списком пассажиров круизного лайнера, на котором в октябре 1961 года миссис Рената Колшак отправилась, как потом выяснилось, в последний вояж.

Поскольку расследование он продолжал по собственной инициативе и против желания руководства, продвигался он медленно и с осторожностью. Задерживали его и некоторые версии, которые заканчивались тупиком. Наконец, затратив немало усилий, он вышел на сотрудницу компании, которая организовала этот круиз, мисс Ребекку Тримейн, ранее Ребекку Арикаву.

В 1942 году двенадцатилетнюю Ребекку забрали из дома приемных родителей и отправили в Детскую деревню, сиротский приют в Манзанаре. Годом позже ее изнасиловал девятнадцатилетний интернированный, член банды. Насильника отправили в лагерь с более строгими условиями содержания, где и предали суду. В 1944 году четырнадцатилетняя Ребекка вернулась к приемным родителям, Саре и Луису Уолтонам. Окруженная любовью, в теплой семейной обстановке, Ребекка переборола последствия психологической травмы и со временем вышла замуж.

По совету адвокатов круизная компания десять лет держала в архиве списки пассажиров каждого круиза. И хотя список имен, фамилий и адресов имел для компании важное значение: все эти люди рассматривались потенциальными клиентами новых круизов, – мистер Тамазаки, человек чести, сумел убедить Ребекку, что нет у него намерений причинить даже малейший вред ее работодателям.