Город сестёр (СИ)

— Шило, проверь тело на предмет добычи. А мы пойдём трупы от двери оттащим. Потом ты этого тоже на улицу вытащи. Я чувствую, нам сюда ещё возвращаться, а тут всё протухнет. Скорый, выпотроши рубера. Работаем!

Все занялись делом.

Потом опять сели в багги и подкатили ко входу в магазин. Надо было дорезать рамы. Времени до заката оставалось часа четыре, не больше.

За час, с помощью женщин, дорезали весь велосипедный салон.

В какой-то момент Шило остановился. Замер. И спросил у Марии.

— Беда… Мне вот что интересно. Ты крысу испугалась до слёз. А тварей рубить не испугалась. Это как? Это… Я что-то не пойму.

— Я, Ром, сама себе доказала, что не трусиха. Понял?

— А-а. Вон оно что…

И дальше загудел болгаркой.

Загрузили трубы в малый прицеп, сверху накидали сумок, которые напаковали женщины. Подъехали к гаражу. Загрузили всё остальное, включая игрушки. Примотали всё стропами, бельевыми верёвками и покатили «домой», в Полис. Усталые. И слегка расстроенные нелепой смертью незнакомого «Восемнадцатого».

Снова пошли через Осиновку, в объезд места побоища на «Железнодорожной».

Как только въехали на деревенскую улицу, Беда ткнула пальцем.

— Собачка.

Бабка затормозила.

— Где? — Уставились все.

— Да вон же, за забором.

Тут уж все увидели крохотную, чисто белую, лохматую собачонку.

Беда залезла в свой рюкзак и достала шоколадку. Посвистела.

— Фью, фью, собачка. Иди ко мне, маленькая.

Пес заизвивался, изо всех сил пытаясь вилять хвостиком, который свернулся кольцом у него на спине. Он явно демонстрировал страстное желание стрескать угощение, подпрыгивая и носясь вдоль штакетника. Но вот забор…

Скорый спросил.

— Бабка, что у нас в округе.

— А ничего. Тишина.

— Ну что, Беда. Сходишь, заберёшь? Псина-то какая, забавная.

Бабка удивилась.

— И ведь выжила! Обычно твари собак и кошек первыми подъедают. Они для них как десерт. И затмение пережила. И главное — чистенькая, зараза, как будто искупалась только что.

Мария открыла калитку. Пёс вылетел и заскакал вокруг неё на своих миниатюрных ножках. Он мгновенно стрескал предложенную шоколадку и уселся перед благодетельницей, облизываясь, ёрзая в нетерпении и, вероятно, ожидая добавки.

Беда присела, протянула руки.

— Иди ко мне, пёсик.

И белый комок, не раздумывая, прыгнул в её объятья, неустанно извиваясь и облизывая Машкино лицо.

Беда вернулась в машину, сияя как новогодняя игрушка. А пёсик, уютно устроившись, вертел головой, осматривая всё компанию и, время от времени, дрыгал лапками, стараясь подняться повыше и снова лизнуть в нос новую хозяйку.

— Ну вот! Ещё одно пополнение! — сказала Бабка. — Кобель-то какой… Дружелюбный.

— Это «Тоби», — объяснила Мария, — вот тут на ошейнике написано.

Пёс, услышав свою кличку, заизвивался ещё пуще, и снова обработал языком Машкину физиономию. Та уворачивалась как могла, правда безуспешно. Поделилась с товарищами.

— Всю жизнь мечтала о такой собаке. Разве можно было подумать, что тут…

Около часа катились расслаблено. Мария даже задремала. Тоби тоже свернулся у неё на коленях калачиком.

Внезапно до Пашки дошло одно странное несоответствие. Он аж подскочил.

— Слушайте. У меня что-то не стыкуется.

Шило оглянулся подозрительно.

— Это в каком месте у тебя там «не стыкуется»?

— Вот смотрите. Муры ловят людей, так?… И отдают внешникам. Те их разбирают на органы, так?

— Нет, не так, — поправила Бабка. — Внешники не убивают людей. Они их запирают на «ферме». Это недалеко от нашего чёрного острова. Но есть фермы и ещё где-то… И там постепенно вырезают запчасти. Например, почку отчекрыжат, и ждут, пока новая вырастет. Потом — снова. У нас же регенерация. И так продолжается… Ну, с год примерно.

— А потом?

— А потом донор умирает. Естественно! Ни один организм не выдержит такого издевательства. Да и живчика дают мало. Только-только, чтобы не загнулись.

— Ну, ладно. Это мне понятно. Мне не понятно — куда они органы девают. Куда они их?

— Как «куда»? Продают.

— А кому?! Кому нахрен в Улье нужны донорские органы? Какой дурак их будет покупать?

— Они на землю их продают. В свои миры.

Пашка окончательно офигел.

— Э… Не понял… Существуют проходы в нормальные миры?

— Да, Скорый. Эти фермеры, мать их, они из какого-то нормального внешнего мира. Оттого и «внешники». Есть порталы. Есть портальщики, открывающие порталы. Есть аппаратура, создающая порталы. Много чего есть в этом грёбаном Улье.

— Вот это да…

Скорый откинулся на спинку кресла, переваривая новую информацию.

— Выходит — они поникают в Улей…

— Ну, те, кому всё это хозяйство принадлежит, никуда не проникают. Они спокойно сидят в своём мире и наслаждаются богатством.

— Это-то понятно. Но ведь они рискуют уничтожить свой собственный мир. Представляете — если что-то пойдёт не так, и зараза проникнет через портал?

— Деньги, Скорый… Деньги оправдывают любой риск. Особенно если рискуешь не собой. Представляешь, какие деньги делают эти твари на наших уникальных сердцах, почках, селезёнках?

— Но… Они ведь… Органы, они же заражены.